Наступил закат. Я решил заночевать под обломками корабля, так как во все времена ночь благоволила разбойникам и душегубам. Пришлось завалить подручными средствами пролом, через который пробивалась вода, а также постелить под собой водоросли и тряпье, после чего я лег спать.
17 сентября 1924 года. Утро. Я поздно проснулся. Через 15 минут мне надлежит выйти на работу. Я быстро оделся и побежал к двери. Вдруг я заметил на столе книгу. Кожаный переплет, синяя металлическая полоска по всей обложке, замок на ней, внутри ни одна страница не исписана. Я подумал, что эту книгу видел во сне. Я решил пока запрятать её, положив подо всеми своими дневниками.
17 сентября 1924 года. 8 часов вечера. После работы весь коллектив задержался на совет трудящихся. Я с самого начала не вник в суть разговоров. Меня больше беспокоила мысль о книге. Я помню, что нашел её во сне, но как она появилась наяву? Как эта книга попала ко мне в квартиру? Неужто магия? Господи помилуй! Убереги от лукавого, убереги от нечистого и спаси душу мою, если грех какой совершаю. Я еще раз осмотрел книгу. Действительно та, что была у меня во сне. Она снова начала что-то писать. Книга объяснила мне, что мир, в который я попал, обычно попадают люди во сне. Лишь некоторые из них могут появляться там постоянно, потому что он имеет некое подобие разума и позволяет им постоянно появляться в нем. Итак, насколько я понял, этот мир-сон относится ко мне добродушно и позволяет мне в нем появляться всегда, когда я сплю. Что ж, это будет интересный эксперимент. Я помню все, что происходило во сне, и уже немного понимаю тот язык, на котором разговаривают в Курэе. До вечера я читал кожаную книгу и дальше изучал Кур, как этот язык именуют жители страны.
17 сентября 1924 года. 12 ночи. Пора спать. Насколько я помню, во сне я лег спать под обломками корабля на берегу Курэя. Попробую взобраться наверх и начать поиски какого-нибудь поселения.
Проснулся я рано утром. Прибои были настолько сильными, что они сломали мою преграду и начали толкать меня. Осмелюсь заметить, что море какое-то больно приставучее. Все не имеется ему меня потолкать. Ладно, оставлю иронию в стороне и займусь делом. Солнце очень сильно грело, поэтому я решил намочить тряпку и наложить на голову, чтобы не пекло. Денег у меня было немного – 11 монет. Я вооружен коротким мечом с узким клинком, но вполне прочным. В свое время отец учил меня фехтованию на шпагах, но я часто предпочитал более широкие клинки. Я полчаса бродил возле утесов, пока не заметил подъем. Поднявшись по нему наверх, передо мной открылось чистое поле. Слева от меня был густой лес, а впереди небольшое поле и снова лес. Я нашел хорошо истоптанную широкую дорогу, которая вела направо параллельно лесу и краю утеса. Там же я увидел указатели. В обратном мне направлении были многие деревни и города, а в том направлении, куда я собрался, была деревня Приморская. Название, естественно, на их языке. На стрелке сказано, что деревня близко. Мне нужно было всего-то пройти лес. Он мне сразу чем-то не понравился.
Через десять минут мне стало тревожно. Один лишь вид леса с полуопавшими деревьями наводили какую-то тревогу. Я решил вынуть кальпу и прислушиваться к каждому звуку. Впереди послышались разговоры. Предположу, что там более десяти человек. Я сошел с дороги и спрятался в кустах. По дороге шла группа людей, одетых в шкуры, металлические доспехи с шипами и вооруженные оружием со страшными треугольными зубцами. Ничего хорошего от них не дождешься. Я присел за деревом, чтобы подождать, пока они пройдут. Вдруг из-за деревьев на меня набросился точно такой же бугай, похожий на этих людей, с огромным зазубренным оружием, похожим на секиру. Я попытался парировать, но секира была тяжелая и почти опустилась на мою голову. Слава Богу, этот здоровяк неправильно рассчитал удар, и верхушка лезвия воткнулась в дерево. Я оттолкнул его ногой и воткнул кальпу прямо в грудь. Банда на дороге услышала звуки боя и ринулась в мою сторону. Неожиданно я услышал топот копыт. С той стороны, откуда я шел на разбойников напал конный отряд. Все были в панцирной броне с синими камзолами. У каждого воина на щите был герб – меч перекрещенный с розой. С другой стороны с дерева спрыгнул необычного вида воин в клепаной кожаной броне с необычным оружием – металлическим древком, на одном конце которого было полуметровое лезвие, заточенное с одной стороны, а с другой – тяжелый набалдашник, похожий на шестопер. С разбойниками быстро разделались. При столкновении всадники передавили и насадили на пики половину отряда, загадочный воин ловкими взмахами перебил четырех, а оставшихся всадники добили. Один из оставшихся разбойников вел за собой пленника во рванье. Я напал на него и освободил парня. Благо, особых трудностей он мне не доставил.
-Благодарю, добрый человек, - сказал он.
-Ты свободен, ступай с миром, - ответил я.
Я хотел сказать что-то еще, но тут резко наступила темнота. Последнее, что я помню – глухой удар сзади.
18 сентября 1924 года. 2:30 ночи. Сон неожиданно оборвался тем, что мне посреди сна резко захотелось в туалет. По-моему, вышло глупо. Пока я справлял нужду, я четко понимал, что что-то произошло. Возможно, меня оглушили. Надеюсь, это случайно сделали те конники в синих камзолах, приняв меня за разбойника. По пути в постель я подумал, как буду объясняться.
Очнулся я от того, как мне плеснули водой в лицо. Меня посадили возле дерева и приставили охрану. Кальпу, естественно, забрали. Ко мне подошел рыцарь в пластинчатых доспехах. Выполнены они были очень искусно. Он снял шлем и спросил меня: «Кто ты?». Я сплюнул воду, заливавшуюся рот, и ответил: «Семен». Солдаты удивленно переглянулись. «Ты гизар или из Бетагрисов?» - снова спросил он. Тут подошел солдат и показал ему мою сумку, в которой лежала моя книга. Рыцарь отдал приказ развязать меня.
-Так ты, получается, иноземец? – заключил он.
-Да, это так. Я вчера плыл на вашу землю на корабле, но потерпел кораблекрушение – ответил я.
-Куда направляешься?
-В ближайшее поселение за едой и ночлегом.
-Что ж, ты чуть не нашел себе ночлег под холодными камнями. Известно ли тебе, кто были эти люди?
-Полагаю, разбойники.
-Хуже, друг мой. Это гизары – убийцы, которые не заслуживают помилования. Они нападают на путников и даже на деревни, грабят и убивают людей. Я патрулировал дальние края, чтобы очистить их от этих злодеев и одновременно с этим тренировал новичков. Похоже, они получили достаточно уроков, чтобы верно служить госпоже.
Мне вернули мои вещи, включая кальпу, и пригласили пройтись до деревни. Я шел рядом с рыцарем. Его звали Орм Мординеку. Он верный рыцарь Амайи Мординеку, которую он назвал «госпожой». Я вспомнил, что он назвал меня «Бетагрис» и спросил, почему.
-Простите, Семен. Вы носите одежду коричневого и красного цвета. Люди Бетагриса носят точно такую же, вот я и спутал ненароком, - ответил Орм.
-Просветите меня можалуйста, кто такие Бетагрисы и Мординеку, - попросил я.
Оказывается, это две династии, борющиеся за власть в столичном городе Алгоре. Амайя Мординеку – благородная воительница, желающая править справедливо и во имя народа. Её герб – перекрещенные меч и роза, а цвет флага синий. В её распоряжении, кроме ополчения и регулярной армии, орден женщин-воительниц, которых в народе зовут «Поющими о смерти». Кроме отличных боевых навыков они обладают чарующими голосами. Их пение на поле боя может вдохновить союзников и обратить в бегство врагов. Бетагрисы же противоборствующая им фракция. Их глава – Вурвил Бетагрис – мужчина лет тридцати, ветеран двух войн, опытный и справедливый человек. Ценит верность и исполнительность. И хотя Вурвил преследует ту же цель, что и Амайя, он считает, что женщине нечего делать на троне. Обыкновенная гордыня воина-мужчины. В общем-то, они не воюют, но всячески пытаются друг другу насолить. В любой деревне обязательно стоит по два гарнизона от обеих династий. Оба утверждают, что их солдаты лучше, и доказывают это, защищая жителей. Многие посмеиваются над этой абсурдной враждой, но рады, что их так тщательно охраняют. Вечные споры не стихают даже на торговых улицах, где кузнецы чуть ли не в драку лезут, чтобы доказать, чье оружие лучше – из кузницы Бетагрисов или Мординеку. Проблема в том, что кланы поддерживают их обоих, но одному из них надо признать власть другого, что они, естественно, отказываются делать. Амайя считает, что Вурвил слишком суров, что его правление будет походить на казарменные порядки, что недопустимо. Вурвил же назвал подобное заявление «бабскими бреднями» и считает, что его «казарменные порядки» остаются в казармах, а править он будет так, как должен, чтобы народ был верен, счастлив и трудолюбив. Они не разговаривают друг с другом, никогда не действуют вместе, даже если бы война грозила Курэю.