Забавно, что они меня даже не кормили, хотя нашли как-то на обочине рюкзак в руках полуобглоданного трупа. В нем немного еды было, вода, аспирин, три пачки сигарет и коробок спичек, трижды завернутые в рулон какого-то тряпья. Никто меня не покормил… Никто… Неужели они не понимают, что мой голод им опасен??? Конечно, я в любой момент могла разорвать веревки на руках, мне не составило бы это ни малейшего труда, но что бы мне это дало? Уж точно не улучшило отношения между мной и другими членами группы. Так что, плелась я позади всех в роли узника и не рыпалась.
Когда нам встречались на пути зараженные, то меня просто выталкивали вперед, а сами на безопасном расстоянии следили за исходом боя. Конечно, зараженные не обращали на меня ни малейшего внимания, я их всех убивала, и мы продолжали свой путь дальше. На ночевках меня оставляли на улице караулить лагерь, как-будто всем внезапно стало все равно на мою участь.
В этот раз мы остановились на ночлег в каком-то сарае, свернув пару часов назад на проселочную дорогу. Меня оставили на улице, как сторожевую собаку, естественно, не развяв руки и не сняв ошейник. Мне было все равно, голод и холод сделали меня заторможенной и апатичной, и я не была уверена, что если на нас нападут у меня хватит сил их предупредить или отбиться. Глубоко ночью, когда все спали, скрипнула дверь и я открыла глаза, увидев перед собой Аню. Она держала в руках открытую банку консервированной кукурузы. Замешкалась, пытаясь разглядеть сплю я или нет, потом, все же, поставила ее на землю и, кашлянув, тихо сказала:
— Больше ничего не осталось, но может ты хоть этим перекусишь…
И не зная, услышала я ее или нет, переступила с ноги на ногу и быстро вернулась в сарай, пару раз обернувшись на меня. Хм, забавно, и кормят как собаку, хотя нет, собак так не кормят. Я посмотрела в банку, которая на четверть была заполнена жидкостью от кукурузы и на несколько одиноко плавающих в ней зернышек. Забавно. И как мне это все выпить, скажите пожалуйста? Упасть на колени и лакать языком, рискуя изрезать лицо краями банки и растерять последние остатки гордости? Нет, спасибо, обойдусь, и я, кутаясь в свою безразмерную куртку, снова закрыла глаза и, на этот раз, до утра.
====== #51 ======
Рано утром, когда солнце еще толком не взошло, Хавьер тихо вышел из сарая, прошел мимо, мельком взглянув в мою сторону и остановился, заметив банку от кукурузы, к которой я даже не притронулась. Было, конечно, желание ночью запульнуть ее ногой в дверь сарая, чтоб они там испугались и понервничали, но потом передумала, да так и оставила ее нетронутой. Он присел на корточки, переводя взгляд с нее на меня, потом усмехнулся и молча ушел, оставив мне на прощание ванильный шлейф. Что ж, я все еще ему нравлюсь, это воодушевляет, значит, не даст меня в обиду, как бы там не ходил и не игнорировал меня.
Я снова погрузилась в сон, но услышав скрип двери проснулась Это вышел Рон, я узнала его по запаху и не стала открывать глаза, меньше всего мне хотелось видеть его самодоволную рожу. Раны заживали на нем, как на собаке, быстро и бесследно. Я слышала, как он постоял недалеко, потом зашуршали кусты и через мгновение что-то ударилось мне в ногу. Я открыла глаза и взглянула вниз – Рон швырнул в меня уже давно мертвого, частично объеденного ежа, который сперва вонзился колючками мне в ногу, а потом шмякнулся на землю, расточая по округе смрад разложения. Я поморщилась и, все таки, взглянула на Рона, а тот, перехватив мой взгляд, ухмыльнуся :
- На, жри!!!
- Сам жри, – огрызнулась я, прикрывая глаза и отпихивая тушку ногой куда-нибудь подальше. Вонь от ежа была невыносимой, мне казалось ещё немного и меня вывернет.
- Совмем оборзела, тварь!!! – он насадил ежа на палку и с остервенением сунул мне в лицо. Вот так, терерь я еще тварь, чудовище, не человек...
- Жри, я сказал!!! – бешенно прорычал Рон, тыча мне ежа прямо в рот.
Я вскочила и недоумевающе и, что уж скрывать, испуганно уставилась на парня. Такое поведение было неадекватным даже для него. Свидетелями этой сцены стали Элеонора с Майей, которые тоже вышли из сарая. Внезапно бабушка убрала руку Майи, на которую она опиралась, стремительно, как в былые годы, подошла к парню, выхватила палку из его рук и огрела внучка по спине. Потом ещё раз и еще. Рон попятился, споткнулся, упал на задницу и прикрылся руками от сыпящихся на его выбритую голову ударов.
- Я! – удар. -Не так!! – еще один удар!! -Тебя!!! – удар.
- Воспитывала! – с каждым словом Элеонора опускала палку на спину непутёвого внука.
- Бааа, – прокричал Рон, наконец, вскочив и отбежав от нее. -С ума, что ли, сошла????
Я заметила в его глазах слезы, но никакой радости они мне не принесли
Элеонора проигнорировала вопрос внука, внезапно подошла ко мне и погладила по грязным волосам.
- Бедная девочка, – вздохнула она и протянула мне печенье. Я удивлённо на нее смотрела, но связанными руками за спиной взять его не могла, а брать ртом – значит окончательно в их глазах превратиться в животное. Я пожала плечами, и Элеонора охнула, вспомнив про то, что я связана. Разломила печенье и вложила мне в рот кусочек, который я практически проглотила. Все таки унизилась... Так же поступила со вторым и я закашлялась, проглатывая сухие крошки. Тут же подоспела Майая, однако подходить не стала и с расстояния протянула Элеоноре кружку воды. Она меня напоила, снова погладила, на этот раз по щеке, и отошла к Рону. Тот недоуменно смотрел на все это и непроизвольно сжался, когда бабушка оказалась рядом с ним.
- Еще раз тронешь бедную девочку... Смотри у меня!!! Ты ей жизнью обязан!
И, влепив ему пощечину, гордо отошла, но почти сразу устало облакотилась на руку Майи и присела на какой-то ящик. Рон потер щеку, отшвырнул ежа ногой в кусты и, обиженно надувшись, облакотился о дерево. Калеб и Аня выпускали животных, и видели только конец представления, но спрашивать, что случилось никто из них не стал. Аня мельком взглянула на банку из под кукурузы, которая упала и разлилась, свела брови к переносице и, не удостоив меня и взглядом, присела рядом с Элеонорой, устремив взгляд куда-то в небо. Калеб потянулся, разминая затекшие конечности, сделал пару приседаний, потом лег на землю и отжался раз десять.
Заметив, что абсолютно все на него удивлённо смотрят лишь улыбнулся со словами:
- Совсем форму потерял.
Никто не спрашивал где Хавьер, очевидно знали, что он куда-то пойдёт, возможно на разведку, и проводили утро почти так же обыденно, как и в лесу. Развели костер, нагрели воду, вывалили в нее содержимое двух банок, по запаху было похоже на куриный суп, потом поели прямо из кастрюли, покормили собаку и лису, мне, конечно же, никто ничего не предложил, хотя я и услышала их спор об этом. Но все таки решили не тратить на меня продукты, я же и не человек вовсе, зачем мне человеческая еда, даже Элеонора сдалась. Примерно через полчаса вернулся Хавьер, сказал, что вроде как нашел убежище, вроде как надёжное, но надо все проверить и я ему в этом должна помочь