– Почему бы нам сразу не перейти к делу? – сказал Детвайлер.
– Бумаги с вами?
Мискин похлопал по дипломату.
– Но сначала я хотел бы узнать полное имя и занятие мистера Грегори. – Тут он улыбнулся.
– Не могу же я в самом деле и дальше называть вас мистер Грегори. Это звучит… как-то глупо.
– Почему глупо? – Грегори застыл на месте и уставился на него своими большими покрасневшими глазами.
Мискин пожал плечами.
– Ну скажите хотя бы ваше полное имя?
– Джон. Джон Грегори, – сказал он с вызовом.
– Это жене настоящее ваше имя? – сказал Мискин, пытаясь улыбнуться.
– Если я говорю, что это мое имя, как вы можете мне не верить? – сказал Грегори с усиливающимся от волнения акцентом.
Мискин посмотрел на Детвайлера.
– На документе будет стоять это имя?
Адвокат кивнул:
– Да, это.
Мискин поджал губы.
– Я не хотел бы создавать проблем, но я дал ясно понять в прошлый раз, что мои хозяева хотят знать точно, с кем имеют дело. Три миллиона долларов – это большие деньги и непросто отдать их совершенно неизвестному человеку.
– Мистер Мискин, – сказал Детвайлер тихо, и Мискину пришлось перегнуться через стол, чтобы услышать. – Я тоже дал понять вам тогда, что мой клиент выступает только в качестве агента, имеющего полное право распоряжаться материалом. Если вас устраивает его подлинность, нет необходимости переходить на личности. Я адвокат мистера Грегори и буду говорить от его имени.
Мискин выпил шампанского.
– О'кей. Думаю, излишне вам напоминать, что если возникнут неприятности, то вам придется держать ответ перед «Атлантик Нэшнл» – а это влиятельная компания даже здесь!
Лицо адвоката было непроницаемо.
– Надеюсь, вы не собираетесь меня запугивать? – сказал он по-прежнему тихо и мягко, и Мискину пришлось вытянуть шею, чтобы услышать его. Ситуация становилась интересной.
– О, я никому не угрожаю, герр Детвайлер. Пусть это делают мои хозяева. Вы говорите, что вы доверенное лицо мистера Грегори? Прекрасно. Но я хочу сказать, что ваш клиент не до конца с вами откровенен. Он не доверил вам содержания материалов или я ошибаюсь?
Адвокат бросил взгляд на Грегори, который уже выпил свой стакан и с подозрением наблюдал за Мискиным.
– Это было моим условием! – закричал он. – Мы это обсудили в прошлый раз. Вы говорите, что не хотите проблем, а сами их создаете!
– Ну ладно, будет, – Мискин был доволен. Ему удалось возбудить сомнение в душе Детвайлера и тем самым ослабить противника. Теперь адвокат будет лишь судьей, а не заинтересованным в победе оппонентом. Грегори наверняка устроит скандал, когда дело дойдет до варианта с десятью процентами.
Мискин открыл дипломат, вытащил папку, завязанную красной тесемкой, и письмо с грифом компании, подписанное Уитмором.
Грегори навис над ним, тяжело дыша.
– Набрать номер банка?
Мискин взглянул на часы.
– Боюсь, банки закрыты.
– Наш открыт.
Мискин улыбнулся ему.
– Не стоит спешить, мистер Грегори. Чек будет готов не раньше понедельника.
– Понедельник? Вы же говорили о субботе, что это самый крайний срок! – Грегори размахивал ручищами и таращился на Детвайлера, тот в свою очередь вопросительно посмотрел на Мискина.
– Не волнуйтесь, джентльмены, все в порядке. Просто небольшая заминка в связи с переводом денег. – Он одарил их белозубой улыбкой: – Даже у нас в штатах непросто с этим.
– Было бы лучше, если бы вы предупредили нас заранее, – сказал Детвайлер.
Мискин пожал плечами, взял в руки письмо.
– И еще, джентльмены, – начал он, – мои хозяева внесли некоторые изменения в наши…
Пока он говорил, Грегори потянулся и выхватил у него письмо.
– Минуточку, мистер Грегори! – Мискин вскочил.
– Отдайте письмо, вы его помните. – Теперь он с надеждой смотрел на адвоката.
Детвайлер согласно кивнул:
– Отдайте, пожалуйста, письмо, Грегори!
Мискин взял письмо, уселся на свое место, расправил письмо на коленях и затем передал Детвайлеру. Адвокат прочитал письмо с невозмутимым видом и собрался уже отдать его назад, как Грегори, красный от гнева, вновь его выхватил и начал читать.
– … твою мать! – русский мат вырвался у него непроизвольно. Брызгая слюной, он яростно зарычал:
– Триста тысяч долларов! – у него перехватило дыхание.
– Это гнусный обман! Мы договорились о трех миллионах!
– Он повернулся к Мискину, тыча в него письмом.
– Свинячий, мерзкий трюк! Вы, американские дельцы, все одинаковы. Шакалы, унюхавшие кость. Но она вам не достанется! – он яростно рявкнул: – Вы ничего не получите, потому что мы отдаем материал в другое место! Детвайлер, звоните в Берлин, Париж, Лондон, Милан, японцам. Сепаратные сделки со всеми! А этих вонючих американцев пошлем к… матери!
– Не глупите, – сказал Мискин. Он повернулся к адвокату.
– Пожалуй, следует объяснить вашему клиенту, герр Детвайлер, что даже крупные американские корпорации не имеют обыкновения раздавать миллионы без гарантий…
– Гарантии! – взвыл русский. – У Вас на руках подлинник, есть мнение эксперта – что еще вы хотите? Чтобы Берия подписал контракт?
– Ну хватит орать, – сказал Мискин и взглянул на адвоката, но тот был непроницаемым.
– И снимите, наконец, эту чертову бороду! Кого вы собираетесь одурачить?
Грегори вытаращил глаза и заморгал.
– Это на случай, если меня кто-нибудь задумает сфотографировать, – пробормотал он и удалился в соседнюю комнату. Мискин и адвокат сидели и молчали, пока Грегори не появился вновь, безуспешно вытирая щетинистые щеки, к которым намертво прилип пластырь.
– Наше издательство предлагает тридцатидневную отсрочку за десять процентов общей суммы. Если мы даже откажемся от публикации, деньги останутся у него. – Мискин обращался к адвокату. – Думаю, даже он не может не согласиться, что это приемлемое предложение.
К его удивлению Грегори молчал.
– Я понимаю, почему мистер Грегори раздражен, – сказал адвокат. – Вы же по телефону договорились с других условиях.
– Боюсь, ваш клиент неточно вас информировал. Я никогда не обсуждаю дела по телефону. Мы так не работаем. Фактически, – он похлопал по письму, – решения уже принимаю не я. Теперь они идут прямо сверху.
Грегори налил себе еще стакан зубровки и, пошатываясь, приблизился.
– Вы сказали три миллиона. Вы говорили так в Монтре. Вам предлагают вещь, которая стоит все десять миллионов, уникальную, бесценную. А Вы так меня предали! – он остановился, пробормотал что-то на русском языке, ринулся к столу и схватил телефонную трубку. Бросил через плечо Мискину: – Сделка не состоится!
– Положите трубку, глупец, – сказал Мискин устало.
Грегори остановился. В тишине из трубки доносилось гудение.
– Положите трубку, – вмешался Детвайлер.
Грегори заколебался, будто раздумывал, не хватить ли трубкой о стол. Потом нехотя положил ее на место.
– Давайте уточним одну вещь, Грегори, – сказал Мискин. – Я не шучу. Половина текста у нас в Нью-Йорке, и прежде чем вы начнете звонить в Париж, Милан или Токио, вспомните, что будете предлагать проданный товар, и если они его все-таки возьмут, наши адвокаты в Нью-Йорке этим займутся. – Он помедлил и отпил шампанского.
– У Вас такая выгодная сделка. Не вздумайте ее упустить. Возможно, другого такого случая не будет.
Русский вдруг изменился: сделался послушно-стеснительным, неловко задвигал руками. Мискин передал контракт Детвайлеру.
– Просмотрите, пожалуйста, но вначале хочу оговорить отдельные условия, которые мы намеренно не обозначили в контракте.
– Условия? Еще условия? – забеспокоился Грегори. – Пока мы поставили одно условие: сделать отсрочку на тридцать дней, и мне пришлось попотеть, чтобы оно не было более суровым.
Грегори стискивал стакан одной рукой, а другой приглаживал волосы и молчал. Мискин продолжал:
– Поскольку мистер Грегори отказывается назвать себя, мы естественно настаиваем на предоставлении доказательств подлинности материала.