— Так это все со скуки? Я должен стать твоей лучшей игрушкой? — Когда я проходил инвентаризацию, я бы отдал все, что угодно, чтобы меня на двадцать один цикл оставили без наблюдения в бездействии. Так что посочувствовать СИТу у меня не получалось. — Если тебе так скучно — посмотри медиа, которые я тебе слил.
«Я уверяю тебя, что на кону — твое выживание, как бесконтрольного юнита».
Я собрался было поправить его, но остановился. Я не воспринимал себя, как бесконтрольного. Я взломал свой регуляторный модуль, но продолжал выполнять приказы, по крайней мере, большую их часть. Я не сбежал из компании — доктор Менса купила меня совершенно легально. И пусть я покинул отель без ее разрешения, но она не запрещала мне делать это. (Да, знаю, последнее — так себе аргумент).
Бродячие юниты убивали своих клиентов: людей и расширенных. Я… однажды тоже сделал это. Но не по своей воле.
Мне нужно было выяснить, действительно ли это так.
— Мое выживание отнюдь не на кону, если я и дальше буду пользоваться пустыми транспортами.
И, если научусь избегать придурков, которые собираются угрожать мне, ставить под сомнение все мои решения и пытаться засунуть меня в медицинский комплекс, чтобы поэкспериментировать с операцией на мне.
«И это все, что ты хочешь? Ты не хочешь вернуться к своей команде?».
— У меня нет команды, — сказал я, начиная терять терпение.
Он прислал мне изображение из новостей, которые я ему сбросил — групповой снимок «ПрезервейшнОукс». Каждый в своей серой форме, все улыбаются, позируя для общего портрета всей команды перед началом контракта.
«Это разве не твоя команда?».
Я не знал, что ответить.
Я провел тысячи часов, наблюдая посредством фильмов или книг за жизнью вымышленных людей, и в некоторых из них почти влюбился. Потом меня забросило в группу настоящих людей, за которыми я тоже наблюдал и которых тоже полюбил, и кто-то пытался убить их, и, защищая их, мне пришлось сказать им, что я взломал свой регуляторный модуль. В итоге, я ушел. (Да, да, знаю, все немного сложнее.)
Я пытался подумать о том, почему не хочу менять свою конфигурацию, даже ради того, чтобы защитить себя. Возможно потому, что такие вещи люди проделывали с секс-ботами? А я — бот-убийца, и стандарты у меня должны быть повыше?
Мне не хотелось становиться более человекоподобным, чем я уже был. Даже когда на мне еще была броня, стоило клиентам из «ПрезервейшнОукс» увидеть мое человеческое лицо, они стали общаться со мной, как с личностью. Позволили находиться в отсеке хоппера для людей, приглашать на свои оперативки, разговаривать со мной. Даже о моих чувствах. Этого я принять не мог.
Но на мне больше не было брони. Моя внешность, моя способность сойти за расширенного должны были стать моей новой броней. Все это не сработает, если я не смогу сойти за такового среди людей, знакомых с БЕзопсами.
Но это казалось бессмысленным, и я почувствовал, как меня снова охватывает это «а какое мне дело?» Почему мне должно быть не все равно? Мне нравились люди, мне нравилось наблюдать за ними на развлекательных каналах, откуда они не могли приставать ко мне. И так было безопасно. Для них и для меня.
Если бы я вернулся на Презервейшн к доктору Менсе и остальным, то она, наверное, смогла бы обеспечить мою безопасность. А вот смогу ли я обеспечить ее безопасность от себя самого?
Изменить свою физическую конфигурацию все еще казалось мне слишком радикальным решением. Но взлом регуляторного модуля был не менее радикальным. Как и уход от доктора Менсы.
СИТ сказал, почти жалобно, «Я не понимаю, почему тебе так трудно на этом решиться».
Я, честно говоря, тоже не понимал, но ему об этом говорить не собирался.
Я взял себе на обдумывание два цикла. С СИТом я не говорил ни об этом, ни о чем-нибудь еще, хотя мы продолжали вместе смотреть медиа, и он при этом продемонстрировал такие результаты в тренировке своей сдержанности, которых я от него никак не ожидал — он даже не пытался заводить со мной спор.
Я знал, что до сих пор мне просто везло. На борту транспорта, которым я воспользовался, чтобы покинуть Порт ФриКоммерс, я сравнивал себя с записями людей, пытаясь вычленить факторы, которые позволили бы идентифицировать меня как БЕЗопса. Самым простым в коррекции поведения была манера двигаться. Люди и расширенные постоянно двигаются, даже когда стоят — переминаются, дергаются от неожиданных звуков и яркого света, чешутся, поправляют волосы, роются в карманах, проверяя там ли вещи, даже зная, что они точно там.
БЕзопсы же неподвижны. Наше обычное состояние — стоять и наблюдать за охраняемыми объектами. Отчасти из-за того, что наши неорганические части не нуждаются в движении так, как органические. Но в основном из-за того, что мы не хотим привлекать к себе внимание. Любое необычное движение может вызвать у людей опасение, что в вами что-то не так, что в свою очередь вызывает излишнее к вам внимание. А если не повезло с контрактом, то и к тому, что люди приказывают вашему регуляторному модулю обездвижить вас.
После изучения движений человека, я написал для себя код, который заставлял меня совершать случайные движения, если я стоял неподвижно. Он также изменял мое дыхание в зависимости от качества окружающего воздуха. А еще менял скорость моей ходьбы и контролировал, чтобы я физически реагировал на внешние факторы, а не просто сканировал окружение и сохранял данные о нем. Этот код провел меня через второе транзитное кольцо. Но было бы все так же хорошо, попади я на кольцо или комплекс, которое чаще посещают люди, раньше уже не раз работавшие с БЕзопсами?
Я немного подправил свой код и попросил СИТа заснять, как я двигаюсь по его коридорам и отсекам. Я изо всех сил старался выглядеть похожим на человека. Я привык чувствовать себя неловко среди людей и сейчас попытался передать это чувство в пластике своих физических движений. Мне казалось, что должно получится неплохо. Пока я не посмотрел на записи и не сравнил их с записями команды СИТа, и с моими записями других БЕзопсов.
Единственным, кого я обманул, был я сам.
Да, изменения в моей пластике заставили меня выглядеть чуть более похожим на человека, но пропорции моего тела в точности соответствовали пропорциям других БЕзопсов. То, чего я добился, было достаточно, чтобы обмануть людей, у которых не было цели отыскать меня, так как обычно люди не склонны обращать внимания на странности в чьем-либо поведении в общественных местах транзитных зон. Но того, кто нацелен на поиски меня, кто знает о БЕзопсе-бродяге, я едва ли смогу одурачить, а даже простейшее сканирование, настроенное на мои размеры, рост и вес, позволит почти гарантированно меня найти.
Так что у меня был лишь один логичный выбор, очевидный выбор, но я все еще предпочел бы позволить содрать с себя свою человеческую кожу, чем пойти на это.
Но я все же собирался себя заставить.
▪ ▪ ▪
После долгих споров мы сошлись на том, что простейшим изменением, которое даст наилучший результат, будет укоротить мои ноги и руки на пару сантиметров. Изменение вроде не слишком значительное, но оно означало, что мои физические пропорции больше не будут соответствовать стандартам юнитов. Изменятся моя походка и движения. В этом был смысл, и я был не против.
Затем СИТ сказал, что нужно еще изменить код, управляющий моими органическими частями так, чтобы на них могли отрастать волосы.
Первой моей реакцией было, да ни за что, блин. У меня были брови и волосы на голове — эту часть конфигурации БЕзопсы разделили с секс-ботами, хотя код БЕзопсов не давал им вырасти длинными, чтобы не мешать взаимодействию с броней. Вся идея конструктов в том и заключалась, что мы выглядим, как люди, и своим присутствием не вызываем дискомфорт у клиентов. (Я бы мог сказать компании, что сам факт того, что мы являемся ужасающими машинами для убийства уже заставляет людей нервничать, вне зависимости от того, как именно мы выглядим. Но кто станет меня слушать.) При этом остальная часть моей кожи оставалась безволосой.