Мы стали ходить по роще, продираясь через заросли кустарника. Уже конец июня, растительность стала очень густой. На поле так вообще трава поднялась почти с человеческий рост, а молодая крапива жалила очень сильно. По идее, артиллерийские позиции представляют собой ряд капониров, где стоят орудия. Рядом должны быть окопы-щели для расчетов. Чуть дальше обязательно должны быть землянки, где жили солдаты. Но никаких следов в этой роще мы не нашли. Под рощей лежал глубокий овраг, заросший деревьями. Там уж точно искать позиции было бессмысленно.
– Ребята, а вот тут какая-то ложбинка! Похожа на окоп, – кричит Игорь.
Мы бегом к нему через рожу, и видим что-то наподобие канавы, проходящей вдоль склона на ровном месте. Только вот для канавы глубина маленькая. Ладно, проверим место миноискателем.
Я достал из рюкзака ИМП, надел блок питания, взял в руки штангу, и все разобрали лопаты. Проверил канаву – сигнала нет. Даже пивных крышек не нашлось.
Ладно, – говорю, – давайте проверим саму рощу.
Пошел я по роще с прибором наперевес, а за мной идут 4 человека с лопатками. То еще зрелище! У каждого в глазах читается любопытство, заинтересованность, азарт. Вот так покружили мы по роще, как вдруг в одном месте я услышал в наушниках какой-то сигнал
– Вот, тут что-то есть, – и показываю на совершенно ровное место, поросшее мягкой травой.
Зяма тут же рванулся копать, а я отложил прибор и присел на землю перевести дух. Ванька взял прибор и занял позицию наготове. Зяма отрыл ямку, и Ванька стал проверять, что же там. Сигнал усиливался. Зяма копал, Ванька проверял. Потом Зяма устал копать, и они с Ванькой поменялись местами. Юлька смотрела на это с интересом, ей было весело наблюдать за самим процессом наших поисков. Потом устал Ванька, его сменил Игорь. Яма увеличивалась, сигнал не утихал. И вот уже через полчаса работы мы выкопали яму размером примерно метр на полметра, где вполне мог, скрючившись, поместиться человек. Глубина ямы была примерно чуть ниже пояса. Сигнал не утихал. Что же такое? Может что-то большое закопано. А ведь была война, крестьяне уходили от нашествия немцев, и могли закопать что-то ценное. А еще рядом барская усадьба. Была революция, погромы и разграбления. Господа могли вынести из дома что-нибудь ценное, переложить в сундук и спрятать недалеко от дома. А ведь дом-то барский совсем рядом. Так-так, становится интересно. Но ведь мы выкопали яму глубиной 70 см, а ИМП так глубоко он тоже не может «видеть» – у него чувствительность всего-то 40 см.
Вот мы все выбились из сил, а тут как раз нас стали донимать комары. Почуяли, твари, теплую кровушку и поналетели со всего леса. Игорь и Зяма закурили, мы стали думать, что же это за мистика. Я уже передохнул, а потому снова взял прибор и решил проверить, что тут еще есть поблизости. Отхожу от ямы и слышу в наушниках, что сигнал как был сильный – так и остается. Поводил штангой туда-сюда, и тут до меня дошло… Миноискатель ИМП требовал подстройки перед началом работы, чтобы пороговый сигнал был как можно меньше. А в процессе лазанья по кустам и оврагам колесо настройки сбилось, и прибор стал издавать звук, будто зафиксировал металлический предмет в зоне действия поискового элемента. Я покрутил настройку, и сигнал снова стал очень тихим.
Е-мое! Какая замороченная техника! Абсолютно никакой от нее пользы. Что делать? Прийти и сказать ребятам, что все наши труды пропали даром, и там в земле нет никакого сундука с золотом?
Так и сделал. На меня смотрели 3 пары горящих глаз. Каждый уже представлял себе что-то свое: Игорь, наверное, думал о господских богатствах, Зяма представлял себе кувшинчик с монетами, Ванька тоже что-то себе думал, Юлька все ждала, что же мы в итоге выкопаем. А тут я р-раз – и прерываю их фантазии. Нет тут ничего, это колесико на приборе сбилось с настройки.
Какой пассаж! Видели бы вы эти расстроенные лица. Игорь тряхнул головой и сказал:
– Ладно, вы еще там пруд проверьте, может монеты будут. Я пойду машину пока заведу и поставлю на дорогу.
В пруду и рядом мы, конечно же, ничего интересного не нашли. У всех запал как-то поиссяк. Я тоже чувствовал определенное разочарование, но не мог себе дать отчет – в чем же наш просчет и недоработка?