Стояла сухая осенняя погода, было тепло и солнечно. Кое-где деревья уже пожелтели, но основная масса листвы была зеленой. Изредка по дороге проезжали машины. Но мы шли и шли, вдыхали чистый воздух и радовались уже самой этой прогулке. Вот дошли до Обухово, купили там в магазине перекусить, Зяма покурил, и мы пошли дальше. Прошли дачные участки, подошли к лесной опушке, я понял, что нам пора сворачивать. Мы стояли у входа в лес, вокруг были аккуратно установленные мусорные контейнеры, но вокруг них и дальше все равно были разбросаны пластиковые пакеты, пустые бутылки и всякий хлам. Вздохнув, мы углубились в чащу, и не прошли двухсот метров по лесу, как наткнулись на глубокие окопы! Они тянулись два ряда, а перед ними была оползшая из-за времени насыпь. Присмотревшись, за ней я увидел заросший луг, а за лугом уже была речка. Нара!
Вот они, боевые места. Именно здесь в самом конце 41-го года решалась судьба страны. И этот берег, и тот, и поля вокруг, и деревья – все это история. Тогда везде лежал снег, было холодно. Немцы и наши стреляли друг в друга, отбивали атаки, переходили в контратаки. Стреляли пулеметы, били винтовки, взрывались мины. На этом берегу была русская речь, а там – немецкий берег. Офицеры отдавали солдатам команды, все жило духом войны. Бойцы перебегали, стреляли, кто-то падал и больше не поднимался. Сколько здесь погибло людей с обеих сторон? Сколько здесь осталось лежать безымянными?
И вот мы на этой линии фронта. Что мы найдем здесь? Лично мне виделись разбросанные по лесам винтовки и автоматы, каски и детали снаряжения. Может, где-нибудь завалилась в укромном уголке блиндажа кобура с пистолетом, да так и осталась? Нара – это, конечно, не Мясной Бор, но все-таки настоящие места. Мы не можем здесь остаться без находок!
Хвойный лес немного отдавал сыростью, но в лесу вообще было сухо. Тишина, спокойствие, приятный запах еловых веток. Но мы будем копать, мы сейчас тут все перероем!
Я скинул рюкзак, достал из него миноискатель и лопату.
– Давай, Зяма, бери прибор и ищи!
– Только все, что найдем, – делим поровну, – тут же начал торговаться Зяма.
– Конечно, поровну! Все по-честному. Будем меняться, когда устанешь штангой махать, будешь с лопатой ходить. А пока учись работать с прибором.
Как-никак, я уже понял специфику работы с армейским миноискателем и захотел дать Зяме прочувствовать все прелести купленного им нехитрого советского прибора.
Мы двинулись вдоль траншей. Прошло полчаса, а нам попадался все тот же знакомый набор подмосковных лесов: водочные и пивные крышки да сплющенные алюминиевые банки. Но вот потихоньку стали попадаться и бесформенные металлические куски. Это осколки артиллерийских снарядов. Сначала только маленькие, а потом мы стали выкапывать и большие осколки, размером с ладонь и весом до двух килограммов. Да, не хотелось бы получить такой плашкой! Если эта железка попадет в человека на излете, то мало не покажется. Смерть или инвалидность будут обеспечены.
Идем дальше по лесу, берег постепенно поднимается, а река остается внизу и все ближе подбирается к окопам. Продираемся сквозь молодой ельник, выходим на маленькую полянку. Отсюда противоположный берег виден очень хорошо, скорее всего, в 1941 году всех этих деревьев тут еще не было. Это был крутой берег реки, где на открытом месте располагались передовые позиции. Проходим еще метров тридцать, пейзаж не меняется – траншея все так же идет вдоль реки. Я оставил Зяму прозванивать стрелковые ячейки по траншее, а сам прошел вглубь полосы обороны. Там дальше была ровная земля, в лесу больше никаких окопов и землянок не встречалось. Вдруг, слышу – Зяма зовет меня. Бегом возвращаюсь к нему. Что такое?
– Тут на бруствере что-то гудит сильно, копни, – устало промолвил он и тяжело сел на землю.
Устал, бедняга. Отдохни, покури. Ну а я стал копать в указанном месте. Раз, два – и наружу показывается кусок колючей проволоки. Потянул за оставшийся в земле кусок – и она легко подалась. Ржавая, старая, но прочная и тугая, а сами колючки очень острые. Откладываю лопату, и беру прибор. А рядом с проволокой еще что-то есть. Раз, два – и на землю из-под лопаты вылетает позеленевшая от времени гильза! Хватаю ее двумя руками, начинаем вместе очищать и рассматривать. Обычная гильза от русской трехлинейки. Сколько потом таких гильз я находил – даже представить трудно. Наверное, с тонну весом будет. Но сейчас это самая первая наша настоящая находка с войны! Бережно кладу гильзу в карман, беру лопату и снова отдаю Зяме тяжеленный ИМП. Продолжая курить, он повел штангой миноискателя вдоль бруствера.