Потихоньку мы добрались до Иклинского, миновали его и подошли к опушке леса. Рядом был довольно большой и по форме вытянутый пруд, на берегу которого спали два местных алкаша. Их склонность к употреблению спиртного можно было легко вычислить по лежащим возле них пустым бутылкам и недоеденной закуске, разложенной на полотенце. Мы спокойно прошли мимо них, перешли поле и вошли в лес.
Сверились с часами, и оказалось, что от станции до этого места мы шли два часа. Солнце постепенно опускалось к горизонту, наступал вечер. У нас было немного времени, чтобы походить по лесу, а затем нужно было искать место для лагеря.
В лесу мы сразу переоделись из гражданкой одежды в более удобную копательскую. Я надел пятнистую хэбэшку, которую обновил на первых майских праздниках, а Зяма облачился в тот самый прорезиненный непромокаемый комплект, о котором я рассказывал раньше. Все, мы на месте. Экспедиция началась!
Небольшое отступление про наш новый металлоискатель. Его и тот старый ИМП даже и сравнивать не хочется – настолько это были различные приборы. Они различались, прежде всего, по задумке проектировщиков. ИМП нужен был для того, чтобы работать в любое время года в любой климатической зоне, проверять дорогу и прилежащую к ней территорию на предмет фугасов и неразорвавшихся снарядом, мин и бомб. Предполагалось, что солдат-сапер после использования не будет сам носить этот комплект на себе, а сложит его в ящик и сдаст на хранение прапорщику.
Современный пользовательский металлоискатель изначально должен обладать совершенно иными свойствами. Он должен быть легким, портативным складным, иметь низкое энергопотребление. Его принцип работы должен быть понятен, и работать с ним должно быть легко. Например, на купленном нами Tesoro Compadre был всего один тумблер, который еще и являлся дискриминатором по типу металлов. Шкала настройки была отмечена простыми и понятными обозначениями «Все металлы», «Железо», «Фольга», «5 центов», «Пивная крышка», «1 цент или Цинк» и «Максимальная дискриминация». По сути это был пляжный металлоискатель, которым можно было находить заданные предметы на небольшой глубине. Однако практика показала, что большие и объемные металлические предметы он «видит» на приличной глубине. Единственное неудобство в тихом лесу доставлял достаточно громкий динамик: так и хотелось прижать его свободным большим пальцем правой руки, чтобы он звучал тише. Но постепенно мы привыкли к нему, и впоследствии по этому пиканью легко могли найти друг друга в густом лесу.
Так вот, с новым металлоискателем мы практически не уставали. Практически уже на опушке возле Иклинского мы наткнулись на огромные артиллерийские капониры и небольшие одиночные стрелковые ячейки. К сожалению, они все были перелопачены: на земле валялись выкопанные укупорки от снарядов, снарядные гильзы, консервные банки. Интересное дело, здесь мы впервые столкнулись с небольшими алюминиевыми консервными баночками. На верхних крышках по-английски было написано «Aluminium Improves Quality» – что в переводе означает «Алюминий сохраняет качество». А на дне мелкими буквами выбито «Made in Norway». Немного подумав, мы с Зямой пришли к выводу, что это, скорее всего, экспортный вариант упаковки норвежской селедки, которую Норвегия поставляла своему союзнику Германии. Советский союз вряд ли бы стал закупать у Норвегии селедку для гражданских, а уж тем более, военных нужд. Значит, если мы в дальнейшем будем находить эти алюминиевые баночки, то это будет сигналом к тому, чтобы быть внимательнее к находкам – мы на немецких позициях.
Мы углубились в лес, и буквально через 100 метров наткнулись на несколько оплывших блиндажей. Стали ходить с металлоискателем, и за полтора часа, проведенные там, мы нашли советскую саперную лопатку, остатки советского противогаза с резиновым шлангом и с пожелтевшими стеклами, и неплохо сохранившийся штык от винтовки Мосина. Этих находок уже было достаточно. Как минимум, штык мы еще не находили, и я считал, мы уже не зря сюда приехали. А впереди у нас были еще 3 дня.
Однако начинало темнеть. Мы решили зайти подальше в чащу, чтобы в уютном месте поставить палатку и переночевать. Не помню, сколько прошли по времени, но вдруг поднялся ветер, с неба стал накрапывать дождь. А мы двигались по какой-то просеке или заросшей дороге. Слева и справа был густой ельник, там не было никаких условий для того, чтобы разбить лагерь. Тут дождь стал лить сильнее.