Мы снова пошли вперед. Постепенно местность стала идти вниз, и мы поняли, что сейчас находимся на высоте. Значит, дальше мы будем постепенно спускаться, пока в конечном итоге не придем к берегу. А вот уже и до нашего слуха в этой глуши стал доноситься стук топора где-то за лесом. Мы все ближе и ближе к жилью, но сил у нас почему-то все меньше и меньше. Еще через полчаса движения по вырубкам силы окончательно покинули нас, и Зяма предложил сделать привал и логическую паузу.
Мы выбрали место покрасивее, посуше и сняли рюкзаки. Стоило лишь остановиться, как ноги подкосились, и мы устало повалились на землю. Только теперь можно было оглядеться. Стояла прекрасная летняя погода, вокруг было настолько спокойно и умиротворенно, что хотелось слушать природу вечно. Хоть и чувствовалась определенная усталость, но мы ощущали, что потраченная недавно энергия тут же возвращается обратно в виде чистого лесного воздуха с ароматами трав. Это был заслуженный отдых. Сняли ботинки, носки и легли отдыхать на туристических ковриках. Не заметили мы, как и день прошел. Снова захотелось есть, и мы развели костер прямо здесь, где лежали. Воду для ужина взяли в ближайшей рытвине от колеса – на дне были еле видны следы от широкого протектора грузовика. Было заметно, что по этой дороге ездили уже в этом году, но это было достаточно давно, чтобы колея превратилась в обычную замытую ливнями яму. Вода была свежая, дождевая, без разводов масла или какой-либо другой технической жидкости.
Каким-то шестым или седьмым чувством мы оба понимали, что на всем этом пространстве мы сейчас одни. Ощущалось спокойное единение с природой, мы окончательно входили в ее ритм. Соответственно, уже отключившись от бешеного темпа жизни в городе. Земля, трава, деревья, пение птиц и небо над головой – вот и все, что есть в этом мире. Вместе с тем как-то отчетливо я понимал, что мы сейчас проходим по местам, где когда-то шла война. Жестокая, беспощадная война. Кому-то довелось умереть в окружении всей этой красоты. Наверняка где-то в лесу еще сохранились те старые деревья, которые в декабре 1941 года были молодыми, они помнят то время, они несут в себе эту информацию о прошлом.
Мы топали и топали по набросанным на дорогу поверх глубоких колей жердям, а вокруг все длилась эта большая вырубка. Наконец, она закончилась, колея сворачивала куда-то вбок, а мы по компасу пошли вперед. Дальше пошло мелколесье, которое внезапно закончилось полем. Вот недавно скошенная трава лежит, вот накатанная полевая дорога, там, вдали на пригорке, видны телеграфные провода. Я оставил Зяму отдыхать, а сам снял рюкзак и пошел налегке вперед. Через 200 метров открывалась живописная картина: на противоположном берегу Нары слева и справа были повсюду разбросаны дачные участки с аккуратными домиками. Чуть левее была видна высота, на которой в гуще деревьев стояли основательные деревенские дома, чуть приземистые, с многочисленными надворными постройками. Это было село Каменское.
Все, после суток ходьбы по лесу мы уткнулись носом в цивилизацию. И что-то вдруг захотелось обратно в лес – там было гораздо уютнее. Я вернулся к Зяме, доложил обстановку и мы стали решать, куда пойдем дальше. На ту сторону идти не было смысла, потому что там был рубеж, с которого Красная Армия начала свое движение. Мы пришли из леса, в котором по ходу движения никаких следов не обнаружили. Оставалось два варианте: либо идти направо, в сторону деревни Романово, либо свернуть налево к деревне Чичково. Сверившись с картой, решили идти налево, где лес вплотную примыкал к Наре. Тогда как Романово стояло на поле, и от реки до леса было довольно далеко.
По пыльной дороге прошли какое-то расстояние, и вдруг из-под пригорка вынырнули домики, и мы неожиданно оказались на деревенской улице. В деревне жизнь шла своим ходом, мирно себе паслись гуси и утки, бабушки сидели на лавочках возле своих домиков. Мы спокойно, чинно-благородно прошли всю улицу. За ней уже начиналась опушка того самого леса, который нам был интересен. Мы снова остановились и снова решили передохнуть. Недалеко стоял сарай, возле которого дед косил сено. Зяма остался курить возле рюкзаков, а я пошел к деду.