— Твоя очередь, Бэлла.
Повинуясь голосу лэрда Теодора, Катя в точности повторила действия жениха.
— Ну вот и все, аруни (обращение к невесте в Дагании), как видите ничего страшного не случилось, — Алекс усадил молчаливую невесту на диванчик.
— Поздравляю вас, дети! — торжественно начал дядюшка, но под насмешливым взглядом Адерли-Аддинготта закашлялся, сбился и, махнув рукой, захохотал. — Прости, Алекс, я по привычке. Бэлла, — обратился он к молчаливой девушке, — пока не стоит рассказывать о случившемся здесь никому, — на вопросительный взгляд племянницы он пояснил. — Лэрд Адерли не хочет, чтобы в академии знали о том, что ты его невеста. Он опасается обвинений в предвзятости.
— А когда свадьба? — Катя не смотрела на жениха.
— Не терпится, аруни? — Алекс сжал девичью ладошку, сделал пас свободной рукой, заставляя перстень с изумрудом стать невидимым. — Придется подождать пару лет. Вот окончите академию и тогда…
Катя не сдержала облегченного вздоха.
— Счастлив вашей радостью, аруни, — не упустил возможности уколоть жених. — Надеюсь, что вы, наконец, перестанете заваливать меня сладостями и подарками. Они…
— Теперь-то зачем? — Катя освободила свою руку. — Ни к чему продукты переводить, — все еще пребывая в глубокой задумчивости, она продемонстрировала жениху оттопыренный палец правой руки, украшенный невидимым кольцом. — Все равно вы уже от меня никуда не денетесь…
После чего счастливая нареченная подхватила томик по магическому рукоделию и, не оглядываясь, покинула библиотеку.
Не глядя по сторонам, Катя быстро шла по гулким коридорам замка. Ей хотелось подобно измученному зверьку забиться в какую-нибудь тихую норку, и там, свернувшись калачиком, долго лежать, поскуливая от унижения и обиды. Вот только не было у нее в этом мире надежного убежища, как и возможности показать свою слабость.
Запутавшись в плохо освещенных переходах и поняв, что заблудилась, Катерина уселась на широченный каменный подоконник, прислонясь пылающим затылком к холодной каменной кладке. Горькие слезы побежали по щекам. Сил сопротивляться обстоятельствам не осталось, а потому она самозабвенно выплакивала все свои обиды. Словно рачительная хозяйка, которая наводит порядок в шкафу, Катя вытаскивала все свои обиды, страхи и разочарования. Она мысленно перетряхивала их, рассматривая со всех сторон. Некоторые возвращала обратно, любовно поливая слезами, а другие выбрасывала, чувствуя, как на душе становится легче.
Старые обиды Китти на родителей и однокашников были отброшены. Взрослой женщине они были понятны, но не страшны. Эти чужие люди не могли затронуть или причинить боль Кате.
Дядюшка? Она с удивлением поняла, что в глубине души оправдывает его поступки. Глава рода просто не может поступать иначе. Все его действия направлены на усиление Глэйвов. Конечно, знай и люби, она Теодора прежде, сейчас чувствовала бы себя преданной и использованной, но весь фокус в том, что Катя, не успевшая врасти в жизнь Холодного мыса, пока еще имела возможность посмотреть на эту проблему со стороны.
Жених? Вот пожалуй единственный человек, вызывающий у нее стойкое отвращение. Слишком красивый, напыщенный, самовлюбленный, хамоватый — Катерина всегда сторонилась таких мужчин. Зачем он согласился на эту помолвку? Почему предпочел держать это событие в тайне от всех? Тут крылась какая-то загадка, и хоть Катя терпеть не могла всякие ребусы, именно этот ей предстоит разгадать.
Слезы как-то незаметно утихли, но девушка решила, что еще немного побудет здесь в тишине и одиночестве. Возможно тогда никто не заметит ни покрасневших глаз, ни опухшего носа…
— Эй, плакса! Успокоилась?
Катя вздрогнула от неожиданности и повернулась на голос. На нее смотрел, смеясь фамильными изумрудами глаз, Генри Глэйв. В академии он был одним из тех, кто громче всех радовался неудачам малышки Китти. Она постоянно терпела насмешки этих родовитых деток, слышала издевательский шепоток вслед, а бывало, получала упреки в незаконнорожденности и тупости прямо в лицо.
— Чего тебе? — Катя смотрела на высокого черноволосого юношу и находила, что он очень похож на отца.
— Решил помочь заблудившейся сестренке, — парень присел рядом, — и вывести тебя к людям.
— Думаешь, я тебе поверю? — девушка достала из-за манжеты носовой платок и попыталась привести себя в порядок. — Решил завести меня куда подальше и бросить?
— Я все-таки дворянин, — вскинулся он. — Мне невместно…
— Весь прошлый год это тебе не мешало во главе шайки своих подпевал травить меня.