Прогреть соус на слабом огне 10 минут, а после добавить куски курицы, накрыть крышкой и поставить в разогретую до 180 градусов духовку на час. Подавать курицу горячей, сверху полить шоколадным соусом 'моле поблано'.
Глава одиннадцатая.
Раннее утро началось с двух замечательный новостей, которые Катерине пересказала Лиззи.
— Лэрд Адерли-Адингот покинул замок еще до рассвета, — камеристка поставила нагреваться щипцы для завивки волос. — Куда уехал, когда вернется, ничего не знаю да и неинтересно это. А вот то, что лэрд Теодор велел передать, будто незамужним не представленным ко двору девушкам запрещено присутствовать за столом во время королевского визита, просто возмутительно! Видите-ли ему послание от дворцового церемонимейстера доставили. Слишкои много де в Холодном мысу собралось молоденьких лэри, и нечего им отвлекать его королевское величество! А? Каково?!
— Мало ли какие у их величеств резоны, — зевнула Катя. — Вот скажи мне, злыдня, зачем в такую рань разбудила, если на мою прическу любоваться будут только Лиза и Милли?
— Вы обещались локоны завить, — упрямо поджала губы горничная. — Я и модные журналы посмотрела, и прическу вам выбрала, и вообще!
— Ну раз у тебя все так серьезно, то твори, — засмеялась Катерина. — Только волосы мне не сожги.
— Как можно, барышня! Это ж такая красота, словно дорожка лунная, что ложится на воды Данаан-озера в полнолуние. Не волосы, а чудо настоящее.
— Не выдумывай, Лиззи. Это у вас блондинов нет, а вот в Леории, к примеру, много светловолосых.
— В Леории и женщин-то нет! На одну жену по два-три мужа! Не семьи, а срамота! — сплюнула Лиззи, и тут же принялась извиняться.
— Это ужасно несправедливо, — в который раз пожаловалась Милли.
Они с Элизабет все утро хвостиками таскались за Катей и ныли, ныли…
— Привыкай, Мелани, жизнь вообще несправедлива, — блондинка поняла, что и любовный романчик ей спокойно почитать не дадут, не говоря уж об учебнике. — Я скоро! Не скучайте тут, — помахав девушкам, она быстрым шагом покинула библиотеку.
Кате хотелось побыть одной, а потому, прихватив плащ из своей комнаты, она поднялась на обзорную площадку донжона. Влажный ветер сразу принялся трепать полы теплого плаща. Он норовил скинуть капюшон и добраться до тщательно уложенной прически, бросал в лицо пригоршни дождевых капель и недоумевал, видя счастливую улыбку на девичьем лице.
— Как же хорошо! — Катерина облокотилась на парапет и глянула вниз на темные воды озера. — Как красиво! И главное никого нет!
— А как же я? — хотелось сказать ветру, и он обнял тоненькую девичью фигурку, а потом закружил вокруг, завороженный счастливым смехом.
— Вот вы где, лэри! — возмущенный голос Лиззи заставил Катю обернуться. — Идемте скорее вниз, там все с ног сбились уже! Лэрд Теодор только магией и нашел вас!
— Ну что еще? — идти куда-либо решительно не хотелось.
— Их величествам очень уж понравилось угощение. Велели привести мастерицу, которая все это приготовила.
— А что же лэра Кинли? — Катя тяжело вздохнула и послушно двинулась за камеристкой.
— А мне почем знать? — Лиззи торопливо спускалась по крутой винтовой лестнице. — Не докладывают мне хозяева почему-то.
— Непорядок, — развеселилась блондинка.
— Ну все, я пошла, — Катерина скинула плащ.
— Стойте, лэри, тут у меня есть кое-что для вас, — смутилась Лиззи. — Вот, — она ловко повязала на запястье госпожи чудесную бутоньерку, собранную из миниатюрных чайных роз и пестрых резных листьев плюща, перевитых лентами.
— Как красиво, — выдохнула девушка растроганно. — Спасибо!
— Ну все, идите! Негоже заставлять ждать самого короля.
Входя в южную гостиную, Катерина чувствовала себя ресторанным поваром, которого придирчивый клиент вызвал в зал. Неизвестно еще, что именно сейчас скажут король с королевой.
— Проходи, Бэлла.
Она услышала голос дяди и послушно двинулась в его сторону.
— Ваше величество, позвольте представить вам Анабел Кэтрин Глэйв, единственную дочь моего безвременно погибшего брата.
Кате ничего не оставалось, кроме как склониться в придворном реверансе, позволяя высокопоставленным особам, расположившимся в креслах у горящего камина, разглядывать себя.
— Так это ты, дитя, приготовила замечательные лакомства, пришедшиеся по вкусу ее величеству? — негромкий мужской голос заставил девушку поднять глаза. — Да выпрямись уже, лэри, развела тут реверансы.