Вместе с ним палату покинули секретарь с целителем. Лэрд Глэйв глянул на Лиззи, та тут же понятливо кивнула и направилась вслед за мужчинами.
— Ну как ты, Бэлла? — голос дядюшки звучал непривычно мягко. Он уселся на краешек кровати и сграбастал девичью ладошку в свои лапищи. — Ты нас так напугала, малышка.
— Все хорошо, — у Кати неожиданно защипало в глазах. — Простите… Я не хотела…
— Ну что ты за дурочка такая, а? — лерд Глэйв погладил ее по голове. — Никто тебя не винит.
Эти слова и ласка, такая неожиданная и такая искренняя, словно прорвали внутри Кати плотину, удерживающую слезы. Расплакавшись, она прижалась к дядюшке.
— Ишь чего удумала! — грубовато прикрикнул он, не забывая прижимать к себе племянницу. — Нечего сырость разводить! Нака вот, — он вытащил из кармана пряник в форме рыбки. — Это тебе от Маргарет.
— Вкусно, — Катя вытерла слезы.
— Девчонка ты еще совсем, — вздохнул дядька, принимая кусочек сахарного карася. — А потому рано тебе еще замуж.
— А жениха куда денем? — растерялась Катерина.
— От ворот поворот дадим, — растолковал Тео. — Собственно уже дали. Ты, Бэлла, теперь свободная девушка! — торжественно изрек лэрд Глэйв и деловито добавил. — Обряд проведем, кольцо помолвочное снимем и Алексу вернем.
— Ага, — растерянно согласилась Катя, разглядывая перстень с изумрудом.
На этот раз вредное колечко не кололось, и девушке даже показалось, что оно расстроенно потускнело.
— А почему? — Катерина пошевелила пальцами.
— Потому что не сберег, — перестал улыбаться владетель Холодного мыса. — Заигрался!
— Не понимаю…
— Не забивай себе головку всякими глупостями, — посоветовал лэрд Глэйв. — Лучше поблагодари престарелого родственника, который чуть не поседел из-за тебя!
— Спасибо дядюшка! — обрадованно послушалась.
— Дура-девка, — постановил дядюшка. — Избавилась от молодого красивого богатого жениха и рада! Лиззи! Тащи одежду своей ненормальной госпожи, а я пока переговорю с целителями.
— А…
— А все вопросы потом, — лэрд Глэйв отломил пряничный хвост, подмигнул Катерине и пошел на выход.
Я опять болею, ну то есть выздоравливаю и набираюсь сил, как завещал любимый дядюшка, как учит заботливый братец! Кхе… Куда-то меня не туда потянуло… Видать хорошо стерва рыжая приложила, качественно. Из причитаний Лиззи, пока она меня собирала домой, стало понятно, что потерявшая голову от ревности Опалин применила какое-то запрещенное заклинание. Оно вроде как должно было выжечь мне мозги. Но толи мозгов у меня нету, а стало быть и выжигать нечего, толи Лиззи не разобралась особо, но я вроде мыслю, а стало быть существую.
А мои мужчины по этому поводу помалкивают. Дядюшка при этом советует мне не напрягать свою очаровательную головку, а Генри мрачнеет и замыкается. Ну и ладно, без этой информации я вполне могу обойтись. Бедный мой братик. Он вообще очень тяжело перенес случившееся.
Единственное, что Генри мне рассказал, это то, что ему пришлось спасать рыжую заразу от разъяренного индюка.
— Можешь себе представить, Бэлла, — возмущался он. — Алекс весь белый, губы дрожат, держит эту мерзавку за шею и шепчет нежно: 'Прощайся с жизнью, дрянь.' Та хрипит, глаза закатывает, в его руку вцепилась, дышать хочет тварь, а он ей проникновенно шепчет: 'Ты на кого руку подняла? Как посмела? С чего взяла, что между мной и тобой что-то может быть? Я тебе что-то обещал? Или клялся? А может мы любовники? Или были ими? Что же ты молчишь, Лавиния?' И после каждого вопроса встряхивает ее словно тряпичную куклу… А она уже посинела… Пришлось спасать. И знаешь, сестричка, мне ни тогда, ни теперь не хочется осудить лэрда Адерли за то, что его поведение не соответствует нормам морали. Я и на поединок не вызвал его только из-за этого.
Вот такие пирожки с котятами. Не знаю, что и думать. Завтра Алекс придет, оказывается нужно официально подтвердить расторжение помолвки. Вроде как будет меня индюк дядюшке возвращать. Нет, я конечно рада, что удалось избежать этого брака, но вопросы по поводу Алекса множатся как кролики по весне.
Он, что пытался вызвать мою ревность? А зачем? Я и так была его. Нет бы поухаживать или постараться подружиться, или обольстить… Непонятный он, мутный.
Что еще? Скучаю по Александру, борюсь с желанием навестить охотничий домик. Останавливает только бдительность Лиззи, которая с меня глаз не сводит. Может быть он сам меня навестит?
Вроде все, пора заканчивать, а то дневник отберут.