— Китти.
Ненавистное имя заставило ее очнуться.
— Услышь меня, или придется тебя поцеловать!
— Только не сейчас, пожалуйста, — испуганно отшатнулась Катерина.
— А может быть кто-то кроме меня узнал в тебе пришедшую из-за грани и захотел избавиться? Или он убирает магов жизни, и решил начать с тебя? — раздумывал лэрд Рокк.
— Чего? — растерялась Катя, не ожидавшая такой резкой перемены темы разговора.
— Отвлекаю от глупых мыслей самую желанную девушку, — любезно пояснил Алекс. — А заодно ненавязчиво пытаюсь донести до тебя необходимость домашнего обучения.
— Ну вы и жук, ваша светлость, — уважительно сказала Катя. — Дашь вам палец, а вы всю руку откусите.
— На том стоим, аруни, — подмигнул жених, пересаживая притихшую девушку на лавку. — Подведем итоги беседы. Я тебя люблю, котенок, никому не отдам и никуда не отпущу. И не спорь, — видя желание Кати что-то сказать, попросил он. — Пожалей меня, котенок, а, — заглянул в глаза. — Не гони, прошу. Что скажешь?
— Я должна все обдумать, — призналась Катя. — Я испугана, ошарашена и очень обижена, но…
— Но?
— Я не хочу пока об этом говорить, — она решила, что не время и не место говорить о своих чувствах, тем более, что они находились в диком раздрае.
— Кажется слова: пока и но, станут моими любимыми, аруни, — герцог завладел узкой ладошкой невесты. — Они дарят надежду.
— Вы ужасный человек, — Катя освободила руку. — Вам об этом говорили?
Двадцать третьего февраля Штирлиц надел свою старую любимую буденовку, взял в руки красное знамя и, распевая революционные песни, пошел к рейхсканцелярии. В это день он как никогда был близок к провалу.
Это просто про меня анекдот. Только я подобно кэрроловской Алисе похоже уже упала в пропасть и лечу, рассуждая о всяческих глупостях. Апогеем моего невезения станет день, когда найдется человек, способный прочесть эти каракули. Может завязать с дневником? Хотя зачем? Алекс и так в курсе кто я. Пришедшая из-за грани, какое красивое название. Интересно он сам его придумал или этот термин давно в ходу? Надо бы уточнить. Или уж не лезть в эти дебри? Не знаю! Вообще ничего не знаю! И еще я устала.
Может и впрямь будет лучше, если я соглашусь на домашнее обучение? Хотя бы на некоторое время? С одной стороны я склонна согласиться, но с другой двадцать пятой расписной… А почему собственно? Для чего этот арест? Можно подумать, что менталист, который справляется с матерыми магами не сможет внушить Лиззи, чтобы она, к примеру, придушила меня подушкой? Чего уж проще!
Не говоря о том, что мое устранение из ААМ может насторожить злоумышленников! И вообще! Мне что же нельзя будет покидать городской особняк? А если можно, то какая разница, где на меня нападать? Нет, чего-то темнит мой любимый индюк, хитрит, плетет интриги и недоговаривает! В общем я пока что на него обижаюсь, нет правда обижаюсь! И варю кисель… Черничный!
Ягоды черники — 250 г;
крахмал — 4 ст. л;
сахар;
лимонная кислота — 1 щепотка;
вода — 2 л.
Ягоды помыть, залить водой, поставить вариться на медленном огне.
Сахар и лимонную кислоту следует добавлять сразу в воду, чтобы напиток приобрел насыщенный вкус и аромат.
Крахмал разводится в холодной кипяченой воде (примерно стакан), пока не растворится полностью.
Вода с ягодами, сахаром и кислотой должна прокипеть 5-10 минут на медленном огне, после чего можно вводить крахмал. Выливать лучше медленно, тонкой струйкой, чтобы не образовалось комков в напитке и не забывать постоянно помешивать.
Как только все снова закипит, огонь следует убрать и оставить настаиваться кисель.
И конечно же маленькая хитрость: для того чтобы кисель удался, сделайте его немного переслащенным. После того, как вы добавите крахмал, вкус напитка нормализуется. Очень вкусными кисели удаются, если вместо свежих ягод берешь варенье.
Вроде все. А нет, совсем забыла! Картофельный крахмал ядренее кукурузного, это надо учитывать, когда варишь.
Глава двадцать первая
— Лэри миленькая, — звонкий голос Лиззи вывел Катю из сонной задумчивости.
— Ну что еще? — поморщилась она.
— Так дядюшка вас зовет, — принялась оправдываться камеристка. — Я ему говорю: 'Лэри Глэйв на прогулке, велела ее не беспокоить.' А он мне: 'Поговори мне! Я хозяин в доме!' — можно подумать, что мы этого не знали.
— Не ворчи, — посоветовала Катерина, поднимаясь со скамейки.