— Дожил, — его голопопая светлость, ворча удалился.
— Зато со мной не соскучишься, — Катерина с трудом заставила себя отвести глаза от широкой мускулистой спины, узкой талии, подтянутых крепких ягодиц. Она чуть было не шагнула следом, но снова раздался стук в дверь.
— Лэри миленькая, кто-то поднимается, открывайте, — взмолилась несчастная служанка.
Катя схватила висящий на спинке кресла халат, накинула его и быстро распахнула дверь.
— Вы уж простите, — Лиззи чувствовала себя неловко.
— Поставь ты этот поднос, и прекрати извиняться, — отмахнулась Катя.
Камеристка, охотно подчинилась. Она принялась сноровисто собирать вещи, разбросанные по всей комнате.
— Велено принести вам ужин и не беспокоить до утра, — наведя порядок, отчиталась горничная. — Чего на завтрак изволите?
— Ты же слышала утром, — напомнила Катерина, — его светлости мяса не хватает для полного счастья.
— Оно и понятно, — согласилась Лиззи, — лэрд Рокк — мужчина героических пропорций.
Блондинка кивнула, рельефно представляя эти самые пропорции, а потом нахмурилась.
— Чего? Ты про что это? Лиззи! — она возмущенно посмотрела на камеристку.
— Я про рост, — честно призналась верная горничная, — про титул, про должность. Такого мужчину вареным шпинатом не накормишь. Хотя им никого не накормишь, — девушка вдруг хихикнула.
— С чего это ты такую пакость вспомнила? — удивилась Катя.
— Так у нас лэра Лидия на диету села. Говорит, что шпинат дюже пользителен для фигуры. Так я пойду, лэри миленькая?
— Иди, — согласилась Катерина, — не забудь, мне завтра к первой паре, — уже поворачивая ключ, напомнила она.
— Помню, — донеслось из коридора. — Доброй ночи, лэри.
— Лиззи, постой! — Катя выскочила из комнаты. — Подожди!
— Что? — камеристка испуганно метнулась обратно. — Что случилось?
— Слушай, — привстав на цыпочки рядом с рослой горничной, блондинка что-то зашептала ей на ухо.
— Да зачем это, лэри миленькая?
— Неси, я тебе потом объясню, — Катя вытолкнула пребывающую в недоумении камеристку за дверь. — Поспеши, а то еда совсем остынет.
Лиззи вернулась буквально через минуту и застыла соляным столбом, пораженная увиденным. Ее очаровательная хозяйка, будучи одетой только в халат и чулочки, приплясывая перед зеркалом, собирала волосы в высокую прическу.
— Принесла? — она нетерпеливо обернулась к девушке. — Давай!
Скинув халатик на руки оторопевшей горничной, Катерина взяла у нее из рук кружевной фартучек и надела на себя.
— Наколку закрепи, — она склонила голову. — Ну как? — Катя покрутилась перед ошарашенной камеристкой.
— Это как в вышитом корсете, — сглотнув прошептала та, — только лучше…
— Ты меня понимаешь, — подмигнула Катя и взяла в руки поднос с ужином. — Закрой дверь сама. Ключи ведь у тебя есть?
— Все сделаю, лэри миленькая, — часто закивала Лиззи и как сомнамбула пошла к двери то и дело поминая Марка, корсеты и фартуки на голое тело. Не слушая ее бормотанье, Катя отправилась в ванную.
— Кушать подано, ваша светлость, — глядя на мужа, сообщила она.
— Кхм, — Алекс издал горлом неопределенный звук — нечто среднее между бульканьем и кашлем.
— Вы позволите? — подойдя ближе, она могла с удовольствием наблюдать, как растет степень радости супруга, увеличивая индекс его активности.
— Простите, что заставила вас ждать, — негодница пристроила поднос на маленьком столике и скромно замерла, позволяя оглядеть ее всю.
— Иди сюда, — позвал он.
И Катя приблизилась еще на шаг, замерев у края ванной.
— Хочу тебя, — похоже, что Алекс сейчас мог говорить только короткими фразами, с трудом проталкивая воздух сквозь непослушное горло. — Сейчас.
— Да, ваша светлость, — Катерина медленно-медленно завела руки за спину, потянув завязки. Миг, и фартучек упал.
— Не томи, — попросил он.
Но юная супруга, словно не слыша призыва в мужском голосе, раздевалась не торопясь. Она молча скинула туфли, улыбнулась задумчиво и поставила ножку на край ванны.
— Котенок, — буквально застонал герцог, наблюдая, за тем как жестокая супруга неспешно снимает сначала один, а затем и второй ажурные, похожие на паутинку чулки. — Так? Да? — зачем-то уточнил доведенный до края мужчина и втащил соблазнительницу в воду. — Месть моя будет страшна, — пообещал он, разворачивая супругу к себе спиной.
— Алекс, что… — начала было Катя, но быстро замолкла, почувствовав первые ласки мужа.
Он отплатил сполна и за неожиданное появление, и за провокаторский наряд, и за нарочитую медлительность. Пальцами и языком лаская ее лоно, Алекс наслаждался чувственной дрожью, раз за разом сотрясающей нежное женское тело, словно музыку слушал протяжные стоны.