— Проси меня, — приказал он, прекрасно осознавая, что сам уже находится на грани.
— Алекс, пожалуйста… — тут же откликнулась она и выгнула спину. — Алекс…
Никак не могу уснуть. Время давно перевалило заполночь, и я, устав ворочаться с боку на бок, встала и сварила кофе, в который уже раз мысленно благодаря нэру Барнеби за кофейник со спиртовкой.
Сижу, собираюсь с мыслями, по ногам дует, настроение отвратное. А все это из-за того, что Алекса вызвали по службе. Нет, я не нервничаю, не истерю, не собираюсь пришпилить мужа к своей юбке, не помышляю о ревности, но вот уснуть не могу! Блин блинский! Словно дятел мой, уходя, прихватил с собой дрему и сон, оставив мне только пустую маету…
Не думала, что так быстро привыкну к нему, что прорасту в него. Как-то это все слишком… Ладно, оставим в покое мои растрепанные чувства, ну их.
Лучше вспомню прошедший день. Он был очень даже неплох, наверное потому и заканчиваться никак не хочет. Поначалу все шло как обычно: пробуждение, завтрак, академия. Три пары я провела на кафедре земли, изучая, что бы вы думали? Анатомию! Да! Медитации и анатомия — наше все, как сказал великий лэрд Брюс! Он еще и в мертвецкую меня поведет на следующей неделе.
— Как ты будешь лечить то, о чем не имеешь ни малейшего представления, лэри? — громыхал декан. — И не бледней! Пойдем, посмотрим, разберемся что к чему, — принялся соблазнять меня Рэйли. — Настраивайся на позитив. Отечески тебе советую, — такими словами он закончил занятия и, выдав на руки список литературы, выставил из кабинета.
Интересно, почему мне не приходило в голову такое развитие событий, а? Оно ведь вполне вписывается и в нашу систему обучения. Это от того, что я беременная или от того, что блондинка? Влюбленная беременная блондинка, чуть больше трех месяцев назад попавшая в этот мир. Пожалуй если смотреть на проблему с этой стороны, то я еще неплохо справляюсь.
И я конечно же пошла в библиотеку. А куда еще? Мало того, что у меня список книг, так еще и великая миссия имеется. Это я про дядюшку и лэри Винтер. Шла я, шла и не дошла, буквально столкнувшись с расстроенной Гертрудой.
— Лэри Глэйв, извините, — было заметно, что девушка торопится поскорее уйти.
— И не подумаю, — проявляя ужасную бестактность, я покачала головой. — Вы меня чуть с ног не сбили.
— Лэри… — не ожидавшая от меня ничего подобного, Гертруда растерянно заморгала, отчего слезы стоявшие в ее фиалковых глазах закапали на щеки.
— Она самая, — испытывая горячее желание прибыть того, кто расстроил мою потенциальную тетушку, сунула ей в руки носовой платок. — Могу я вам чем-то помочь?
— Мне никто не поможет, — она снова расплакалась.
— Что-то с близкими?
— А? — лэри непонимающе заморгала. — Нет, с братом все в порядке… А больше у меня и нет никого…
В общем выяснилось, что лэри Винтер лишилась работы. Она особо не вдавалась в подробности, а я не расспрашивала, не желая лезть в открытую рану грязными руками. Не время и не место. Зато я напомнила Гертруде, что ее всегда ждут на Кленовой.
— Вы же обещали помочь нам с каталогом, — забалтывала девушку, потихонечку двигаясь в сторону выхода.
— Куда вы меня ведете? — заметив гримасы, которые я строила Генри, поинтересовалась девушка. — И что делаете?
— Пытаюсь доставить вас к новому месту работы, — призналась я на голубом глазу. — А еще стараюсь показать кузену, что ему лучше пока не подходить к нам.
— Думаете, он понял? — заинтересовалась Гертруда.
— Похоже на то. В любом случае моими подмигиваниями брата не напугать. Так что? Едем?
— А давайте, — неожиданно развеселилась лэри.
И мы поехали, и даже смогли успокоить лэри Винтер. Теперь у нас имеется личный библиотекарь и множество вопросов. Самый главный из них это причина увольнения Гертруды, чует мое сердце там что-то нечисто!
Ой, чуть не забыла! Нас покинула моя крашеная подруженция. Она решила, что будет приличнее съехать в гостиницу. Ура, товарищи!
Вроде все на этом. А на сердце неспокойно как-то, и почему-то вспомнился Блок.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,