Мои мысли находились в состоянии дилеммы – идти дальше или повернуть назад. Вдруг, в ближайших кустах громко хрустнула ветка. Я вздрогнула, Тимка вцепился в сумку с провизией, зашуршала сухая трава, вспорхнула пара маленьких птичек.
– Вампиры! – закричал малыш и, до того, как я успела опомниться, швырнул в кусты пластиковую бутылку с водой и два крепких красных яблока.
– Тихо, тихо! – успокаивала я брата, еле успевая подбирать разбросанные предметы, – наверное, это просто зайчик!
Из кустов послышалась такое грозное «зайкино» рычание, что Тимке пришлось приостановить военные действия. Зажглась пара огромных желтых глаз, инстинктивно мы попятились назад. Вдруг небо опрокинулась, земля ушла из-под ног, и я повисла вниз головой, схваченная за ногу веревкой. Велосипед грохнулся вместе с вопящим Тимкой, сумка выскользнула из рук, изо всех карманов посыпалась мелочь.
На поляну выпрыгнул огромный лохматый зверь, совершенно невероятный для этих мест, а точнее – для реального мира. Полосатый, как тигр, с лохматой гривой льва и ушастой мордой гиены. Я вскрикнула, застыв на месте от шока и страха, глупо моргая глазами, решив, что я его просто вообразила. Тимка, забыв про ушибы и ссадины, тут же вынырнул из-под велосипеда и швырнул в него шишкой. Косматая голова матерого хищника была вся в шрамах, пол-уха оторвано, острые клыки, если такое возможно, были полностью сделаны из металла. Но самое странное – вся полосатая спина была перемазана синей краской, вокруг шеи обмотаны обрывки скотча, а за задней лапой тащилась пустая банка из-под консервов.
– Брысь, киса! – пищал Тимка, размахивая палкой, – уходи! Кыш!
Чудовище принюхалось и медленно направилось ко мне, под его пастью висела короткая косичка из шерсти, на шее болталось ожерелье из трех белых клыков. Он что, сбежал из местного цирка? Или с ближайшей стройки?
– Тима, сейчас же отойди от кисы! Не дразни ее!
Хищник приготовился к прыжку, но тут прямо перед его носом в землю впилась небольшая деревянная стрела. На поляну выскочил босоногий паренек в потрепанных бриджах, сделанных собственноручно из чьих-то старых штанов. Темные от загара и не только спина и грудь пестрели старыми шрамами, ведя подробную летопись бурной жизни хозяина. Голова была полностью обмотана светлой рубахой, оставляя лишь узкую щелку для блестящих темно-карих глаз. На шее висело разноцветное коралловое ожерелье и болтался кулон из сухой лягушачьей лапки. Тигр остановился в замешательстве, острые когти впились в землю.
– Спасите! – закричала я, совершенно ни на что не надеясь, – вызовите полицию!
Но местный Робин Гуд с элементами Маугли полностью меня игнорировал. Он направился прямо к тигру, что-то рыча и размахивая своим самодельным луком. По его загорелым плечам скакал маленький белый зверек, размером с подрастающего котенка. Для конспирации на ушастую мордашку был надет небольшой пакет из-под семечек с двумя дырками. В одну высовывался темный нос, в другую выглядывал круглый зеленый глаз, жутко недовольный сложившейся ситуацией. Крохотной, почти человеческой ручонкой, зверек держался за оттопыренное ухо хозяина. Возмущенный и гордый, он словно ожидал от нас сотню земных поклонов. Тимка, ободренный присутствием храброго незнакомца, впечатленный его смелостью и луком, тут же изменил свое отношение к тигру. Маленьким пальчиком он указал прямо на огромный нос зверя.
– Большая киса! Покатай меня! – кричал малыш, порываясь погладить хищника, но тут заметил белого зверька и принялся ловить его хвост, – хомячок! Хочу хомяка!
– Тимофей! Немедленно отойди от кисы! – кричала я, наблюдая за происходящим вверх ногами, – она тебя съест! Или еще хуже – папа запретит смотреть мультики!
Местный Робин Гуд направился к облизывающемуся тигру и принялся снимать с него скотч и мусор, как если бы тот был огромной плюшевой игрушкой. Оба что-то рычали, словно разговаривали друг с другом. Я громко возмущалась, Тимка радостно хлопал в ладоши, в перерывах дергая хищника за длинный пушистый хвост.
– Я сказал ему, что вы моя добыча! – небрежно бросил мальчишка, по голосу он был моим ровесником, – но он хочет съесть мелкого – целый день без обеда!
– Плохая киса! – вскрикнул Тимка, прячась за незнакомца, – киса, фу!
– Что?! – закричала я, дергаясь в разные стороны, из кармана выпал старенький сотовый телефон, – сейчас я ему съем! Немедленно меня развяжите!
Но паренек об этом совершенно не думал, он поднял мой мобильник и бесцеремонно отправил в карман своих потрепанных бридж. Я громко выругалась.
– Сейчас Роки обо всем договорится! – уверенно заявил мальчишка, снял пакет с головы своего питомца и выставил беднягу прямо перед носом удивленного тигра, – они давно дружат!
Переговоры продолжались не долго. Белый ушастый зверек, что-то отчаянно вереща, распластался на траве, закатив глаза на лоб и высунув язык. Зверь, грозно рявкнув, последний раз посмотрел на нас горящими желтыми глазами и скрылся в лесу.
– Снимите меня! – в сотый раз потребовала я, – быстро, пока он не вернулся!
– Он не вернется. Роки сказал ему, что ты блохастая, а мелкого полгода не мыли, – гордо ответил мальчишка, в качестве вознаграждения вытаскивая из моей сумки кошелек и провизию. Он ловко перекладывал все в свои карманы: – Ну и хлама в твоей котомке! И налички совсем нет. Из гоблинов высыпается золота гораздо больше.
– Грабеж средь бела дня! – возмутилась я, однако, решила, что лучше уж быть блохастой, чем съеденной, – телефон-то хоть верни, гоблин недоделанный!
Тем временем Тимка подкрался к ничего не подозревающему белому зверьку по кличке Роки. Он все еще бился в конвульсиях на траве, изображая скоропостижную кончину.
– Мышке плохо? – малыш резко схватил его за хвост, весь лес наполнился злобными воплями и рычанием, – плохая мышка! Ай!
– Да, он притворился дохлым! – просто ответил незнакомец, подобрал свою стрелу и скрылся в кустах, оставив меня болтаться на произвол судьбы, – не скучайте!
– Снимите ме…, – тут веревка отпустила мою ногу, и я звучно шлепнулась на землю, а точнее – жесткие сосновые шишки, – ай! Предупреждать надо!
Мальчишка, полностью меня игнорируя, выскочил из леса и направился к валявшемуся велосипеду:
– Это ваше? Никогда на таком не ездил! Можно?
Не дожидаясь ответа, он тут же на него сел, быстро покатившись по кочкам.
– Эй, рыжая! Захватите Чироку! – донеслось до нас.
Кряхтя, я поднялась с земли, подобрала свою сильно полегчавшую сумку и направилась к Тимке. Ребенок одной рукой держал рычащего Роки за шкирку, другой наглаживал против шерсти. Зверюшка терпеливо все сносила с выпученными зелеными глазами.
– А можно Сырока будет жить с нами? – наивно спросил он, зверек снова притворился дохлым, – ну, пожалуйста! Он так хочет!
– Мама не любит крыс! – буркнула я, потирая шею, – ее съест наш кот!
Мы бежали сквозь кусты и кочки за угнанным транспортом, ориентируясь по звону металла, хрусту веток и громких ругательствам велосипедиста. Я благодарила судьбу, что мой мобильный в его кармане молчал – ничего не хотелось объяснять родителям.
Наконец, впереди послышался громкий треск и душераздирающие вопли. Тимка выронил рычащего зверька, я подняла с земли крепкую палку.
Тропинку, весело убегающую под гору, внезапно перегородило большое трухлявое бревно. Запахло морем и неприятностями. Прямо за ним расположился небольшой пляж, чистый золотой песок встречался с тихими солеными волнами.
– А вот и море, Тимка! – пояснила я, тут же хватая его за руку, – купаться нельзя!
Огромный шар раскаленного солнца медленно опускался за горизонт, словно тонул в тихой спокойной воде, хотя, на моих часах было еще предостаточно времени до того, как родители забьют тревогу и бросятся нас искать. Как угорелые над зелеными волнами носились чайки, выискивая свой поздний ужин. Черными громадами дремали над водой утомленные солнцем скалы, окружавшие маленький пляж.