Всё это время Том молча стоял в стороне. На его лице не было никаких эмоций, немного осталось от шока, но и это прошло через несколько секунд. Он казался таким решительным, воинственным, пока я, в это время, чувствовала себя побитой. Я подхожу к нему и пытаюсь прижаться к его груди, но мужчина делает шаг назад. - Нам нужно расстаться - говорит ледяным голосом Том. Нет. Я не могу поверить своим ушам. В сердце словно вонзили кол, выдернули, и снова вонзили, оставляя кусочки в сердце, разъедающие куски дерева в груди. Я обессилено сажусь на песок. Сердце истерзано, ко мне прижимают раскаленное железо, вытаскивая горячими щипцами сердце из грудной клетки. Я умираю, ложась на песок, вцепившись пальцами в него, кричу. Кричу так, словно меня заживо растерзал медведь. Больше я не способна чувствовать ничего.
Двадцатое октября Я полностью опустошена. Не осталось никаких чувств: ни любви, ни горечи, ни предательства. Не было никаких ощущений. Я не замечала холода, не чувствовала ветра, всё казалось таким пустым и бессмысленным. Словно исчез всяческий смысл моего существования. Ментально я утонула еще в тот момент, когда из-за кустов увидела идущего на нас самодовольного Криса с этой его кривой улыбкой. Физический моё тело еще было живым, я могла дышать, даже слышала, как где-то в груди эхом отзывается стук моего сердца. Но не душа. Моя душа осталась где-то на дне этого грязного, отталкивающего, холодного озера. Кажется, я перестала понимать, какие решения правильные, а какие нет. Я утратила этот дар, будто он у меня когда-то был. Мыслить рационально в таких условиях я не могла. На берегу я сидела довольно долго. Спиной чувствовала незримое присутствие Тома, должно быть. Он ожидал от меня какой- то реакции. Да, за последние несколько дней, окружающие меня люди могли уже убедиться в моей психической нестабильности. Впрочем, одно дело причинить вред Крису, а другое, сделать что-то с собой.
В какой-то момент я нацепила на себя валяющиеся неподалеку кеды, выжала волосы и пошла в глубь леса, не замечая ничего. Где-то позади меня оставался Том, с этими его виноватыми глазами и растрепанными волосами. Я потеряла счет времени и не могла точно сказать, сколько я бродила по этому лесу. Наверное, минут двадцать, а может, и больше. Через некоторое время я отметила, что мои губы начали трястись от холода, а кожа покрылась мурашками. Но эти перемены нисколько не волновали меня, если мне суждено умереть здесь и сейчас, то пускай так и будет. Иного смысла вести эту никчемную жизнь у меня всё равно не было. Еще через некоторое время я наткнулась на Эвана. Он улыбался, глядя на меня.
- Эй, Джулс? Что случилось? Ты чего тут одна? Постепенно его улыбка начала сползать с лица. Он смотрит на меня с полнейшим недоумением, но мне нечего сказать ему. Он подходит ближе ко мне, смотрит в мои глаза и безмолвно обнимает. Я прижимаюсь к нему. Кажется, что кто-то начинает доставать меня с самого дна, но это не так, я только больше опускаюсь на дно. - Позвать Софи? - спрашивает он меня. Я киваю головой. - Ты расскажешь о том, что произошло? - Найди алкоголь и Софи, пожалуйста. - Тебе нужен Дэйв? - Нет, он не должен ничего знать. Я буду ждать вас здесь. - А я думал, что вы с ним близки. Мне как-то страшно тебя здесь оставлять одну. - Не настолько близки, насколько ты думаешь. Не беспокойся обо мне, всё в порядке. Я слышу шаги Эвана, опускаюсь возле какого-то куста, поджав к себе свои ноги. Иногда нам действительно хочется, чтобы можно было с лёгкостью взять и выключить наши чувства. Тогда уйдет вся боль, но она никогда не покидает нас. Эта боль - наш вечный спутник среди всего этого долгого пути. Мы взращиваем эти чувства внутри нас, опираемся на них в будущем, они травмируют нас еще сильнее, не позволяя нам жить дальше, но в какой-то степени, они придают нашей жизни больше осмысленности, придают новые краски. Как я смогу открыться какому-либо мужчине в будущем, не опасаясь, что он бросит меня посреди ночи, в какой-то лесу, промокшую, замершую и разъяренную? Он так боится за собственную жизнь, напрочь забыв, кому действительно придется собирать всю себя по кусочкам. Я не знаю, что будет завтра, но совершенно точно я знаю, что я уже никогда не стану прежней. Та, прежняя Джули, она умерла сегодня ночью. И завтра проснется новый человек.