Ирина растерянно заморгала, пытаясь переварить замысловатую речь управдома, затем молча достала из дамской сумочки кошелёк и, отсчитав нужную сумму, протянула деньги Тамаре. Тут же появился субтильный мужичок и подсунул Ирине лист бумаги и ручку, чтобы она расписалась в каком-то списке.
Наконец, Тамара Егоровна, плотоядно улыбаясь, вальяжно отчалила снова на детскую площадку, а бабушка с тётей Ирой пошли к подъезду. Я вынуждена была задержаться на несколько секунд, чтобы запихать развязавшийся шнурок в кроссовку, и услышала из-за кустов голоса:
— Тамарочка, вы слишком добрая. Нужно было заставить эту Рабенко оплатить ремонт качелей полностью.
— Согласна, Евгений Иннокентьевич, стоило бы заставить, но мне её по-человечески жаль. Вы же знаете, в какой несчастливой квартире она живёт. Баба Таня никак не могла сдать жилплощадь в последние годы. Как только люди приходили жильё смотреть, так Рита Матюхина, что у подъезда вечно дежурила, им начинала ужасы рассказывать про прежних квартирантов: и про висельника Володьку, и про Никольского, который с ума сошёл. Конечно, люди убегали, никто в проклятом месте жить не хотел. Хорошо, что Матюхина потом к сыну жить уехала, некому стало сплетни распускать, и баба Таня сразу квартирку-то этим Рабенко сдала. И вот теперь у них там…
— Даша! Иди скорее! Мы же тебя ждём! — послышался крик бабушки от подъезда.
Пришлось идти. Ирина придержала дверь, и мы вошли в подъезд. Здесь оказалось очень чисто и светло, гораздо лучше, чем в нашем доме. Втроём мы поднялись на лифте на девятый этаж. Ирина достала из сумочки ключ от квартиры.
— Ох, что-то на сердце у меня неспокойно, — Остановила её Клара. — Давайте, я вас святой водой сбрызну. Ты, Ириш, носишь на себе крестик нательный?
— Давно не ношу, — призналась хозяйка. — У меня цепочка порвалась, теперь он в шкатулке лежит.
Клара открыла банку со святой водой, окропила нас, перекрестила и, вздохнув, сказала:
— Всё, давайте уже войдём в это логово, посмотрим, что там. Дашка, ты за мной держись, вперёд не лезь.
Ирина отперла дверь и первой перешагнула порог. Её туфелька ступила на пёстрый коврик, лежащий у двери. Коврик заскользил по полу, нога поехала вслед за ним. Женщина вскрикнула, покачнулась и стала падать лицом вперёд. Мне показалось, что из глубины квартиры раздался издевательский смех…
(эпизод 7)
— Держись! — бабушка успела подхватить Ирину под локоть. — Вот же пакостники какие! Ну ничего, пусть порезвятся напоследок.
Они перешли в коридор, и Клара подала руку, чтобы мне было удобнее переступить через злополучный коврик.
Я огляделась. Прихожая оказалась довольно просторной и вмещала шкаф-купе, небольшой диванчик и трюмо. Всё в светлых тонах, даже обои с выпуклым абстрактным рисунком. Жаль, что это оказалось заляпано полупрозрачной зеленоватой слизью. Такая же киселеобразная субстанция виднелась и на полу. Понятно теперь, почему коврик на резиновой основе вдруг начал скользить.
— Бабуль, ты видишь? — я указала в один из углов, где в виде бурой кляксы разросся призрачный мох.
Он слабо шевелился, пытаясь ползти по плинтусу.
— Это — тлен, — покачала головой Клара. — Помнишь, я тебе о нём рассказывала? Дело — плохо.
Если в квартире появился тлен, то, значит, зло тут поселилось давно, и вывести его будет не так просто. Молитвами не отделаешься.
Мы стали осторожно продвигаться к комнате. Я чувствовала, что дышать становится тяжелее. Странное ощущение: вроде вдыхаешь полной грудью, воздух поступает через дыхательные пути, но насыщает лёгкие не чистым кислородом, а некой токсичной смесью без запаха, похожей своим воздействием на угарный газ. У меня слегка закружилась голова, на лбу выступили капельки пота. Всё это действие призрачного мха, который вырабатывает некий вид токсинов.
Бабушка первой вошла в комнату, охнула и перекрестилась.
— Что там? — Ирина остановилась у порога и виновато развела руками: — Я сегодня и пылесосила, и влажную уборку делала везде, но, мне кажется, что ещё грязнее в комнате стало.
Я выглянула из-за её спины и оглядела просторную гостиную, погружённую в мутное зеленоватое марево. Солнечный свет с улицы словно не желал проникать в это помещение. И дело тут было не в грязных стёклах широкого окна и не в плотности полупрозрачных штор. Сам воздух казался густым и мутным, похожим на воду в застоявшемся болоте.
Ну и, конечно, слизь. Её тут было много: на мебели, на полу и даже на потолке.
Затем я разглядела и самих злыдней. Бабушка говорила, что даже те, кто обладает «призрачным зрением», не в силах постичь настоящий облик нежити — слишком инородные это существа. Мы можем разглядеть только их энергетическую сущность, а наш мозг пытается придать ей привычную для понимания форму. Наверное поэтому, я и увидела злыдней именно такими, как описывала их Клара.
Первым на глаза мне попался вожак этой стаи. Папа-злыдень походил чем-то на злую обезьяну, и размером был со среднюю собаку. Он имел всклокоченную зеленоватую шерсть, маленькие красные глазки и пасть, усеянную острыми игольчатыми зубами. Передние лапы у него оказались длинные, тонкие и заканчивались пальцами с внушительными когтями. Выражение морды у главы призрачного семейства было враждебным и подозрительным.
Он неспешно спустился с кресла и занял оборонительную позицию в центре комнаты. Тут же возле папы-злыдня, прямо из воздуха появилась крупная самка. Мама-злыдень вела себя чрезвычайно суетливо: размахивала лапами, тряслась и что-то бормотала, брызгая слюной. Она то и дело исчезала, внезапно появляясь в другой части помещения, чтобы вытащить из-за кресла или из-под стола расшалившегося малыша, слегка душила его за шею, прижимала к себе, а затем бросала на пол и возвращалась к лохматому мужу.
Не знаю, зачем она душила своих деток. Может выражала так материнскую любовь или пыталась столь странным образом угомонить сорванцов. Маленькие злыдни после таких «обнимашек» какое-то время тихо лежали на полу, конвульсивно дёргая лапками, потом, пошатываясь, поднимались и ползли прятаться за мебелью. Но потом, видимо, очухавшись, снова принимались носиться по полу, стенам и по занавескам.
Хорошо ещё, что «призрачный слух» у меня не так сильно развит. Я различала только тихое потрескивание и скрежет. Вот бабушка нежить хорошо слышит. Для неё тут, скорее всего, настоящий звуковой ад.
— Ну что же, давайте начнём проведение обряда экзорцизма! — закричала Клара и поставила на стол свою бездонную дамскую сумку. — Пока попробуем святую воду, соль и молитвы, а дальше видно будет! Дашка, ты сюда не ходи!
— Бабушка, не кричи! Я тебя и так прекрасно слышу! — отозвалась я.
— Прости, милая, — бросила через плечо Клара, выкладывая на стол необходимые принадлежности, — эти негодяи так верещат — оглохнуть можно! Ты следи за ними. Злыдни должны гнездо своё охранять! Если найдём их подпитку и нейтрализуем, то справиться будет легче.
Легко сказать, «Следи». Они же всё время перемещаются в пространстве, а некоторые ещё и прячутся. Я их никак не могла сосчитать. Детки-злыдни размером с котёнка, невероятно прыткие, да ещё и полупрозрачные. Разве уследишь?
— А что это за гнездо такое? — тронула меня за плечо Ирина.