— Хм, — только и пробормотал он, а затем вдруг улыбнулся, — Я готов всю жизнь тебя проносить на руках, тем более, что ты легче пушинки! — нежно и тихо проговорил он, его шепот был настолько сладким, что я вспыхнула. Он потёр свой нос об мой и сел обратно на кровать.
Я быстро добралась до телефона и не поверила своим глазам. Чтобы Эван не заметил изменения в моём душевном состоянии, я повернулась к нему спиной. СМС была от Энда…
"Тренировка сегодня, пропусти школу, я приду. Если согласна не отвечай, если нет — напиши. Энд."
Я впала в ступор. Постаравшись взять себя в руки, я удалила СМС и, беззаботно улыбаясь, снова запрыгнула Эвану на колени.
— Ну, — промурчал Эван, поцеловав меня в щёку, я растаяла, но всё равно была напряжена. Соглашаться или нет? Наверное, стоит сходить на одно занятие…Что ж, придётся снова врать! Ах…
— Что? — вяло, пробормотала я, сложив голову Эвану на плечо. Он напрягся.
— Энн, ты себя хорошо чувствуешь? — обеспокоенно спросил парень, поглаживая меня по волосам. Я вздохнула, мне было противно ему врать, в такие моменты я себя ненавидела.
— С тобой я всегда себя хорошо чувствую, — сказала правду я, — А вот мой организм сейчас что-то шалит…
— Тошнит?
— Болит и кружится голова, — голова и в правду чуть болела, но это, скорее всего из-за недостатка сна.
Я врала как бессовестный ребёнок! Но что я могла ему сказать? Милый, я иду на тренировку к "собирателям"!? Это бы принесло ему ещё большую боль, чем сейчас…
— Тебе нужно поспать, — твёрдо сказал он. Я знала, насколько он серьёзно подходил к моему здоровью, порой, он заменял мне тётю Алисию, та и то так не носилась со мной.
— Возможно, но и тебе нужно, — я тоже разволновалась. Хотя, кто знает, вдруг он не нуждается во сне? Вдруг у него в арсенале есть какая-нибудь сила, позволяющая восстанавливать силы без сна? Но это уже было плодом моей отнюдь уже не здоровой фантазии…
— Энн, — моё имя снова прозвучало как укор.
— Хорошо, — недовольно пробормотала я. Ну вот! Из-за этих чёртовых "собирателей" я не могу провести время с любимым, каждая секунда с ним была бесценна…
Эван быстро поднял меня на руки, затем, сама не знаю как, удерживая меня одной рукой, разобрал постель и уложил меня. Я чувствовала себя маленькой. Хотя рядом с ним я так же чувствовала себя девушкой…
— Я люблю тебя, — сказал он, целуя меня в лоб, я почувствовала обжигающий жар, расходящейся от места поцелуя по всему телу.
— Ну вот, — пробурчала я, нахмурившись.
— Что? — чуть смеясь, спросил Эван.
— Неужели так всегда будет?
— Ты про что?
— Просто когда ты меня касаешься, я чувствую, что горю, в хорошем смысле этого слова.
— Понимаю, — его ответ меня убедил. Я вдруг вспомнила, что мои прикосновения, в основном неожиданные, причиняют Эвану боль. Спросить об этом я у него не решалась, но, быть может, ответ знает Энд?
— Эван? — окликнула я его, когда услышала скрип окна, — Ты ещё здесь?
— Да, спи, Энн, — тихо и томно сказал он. Его голос иногда казался мне приторным, как шоколад.
— Я тебя люблю, — сказала я, но, кажется, он не слышал. Окно снова скрипнуло.
Эти три слова теперь звучали так просто, а когда-то мне было невообразимо тяжело произнести их.
Я ощутила, как тепло расходится по всему телу при мысли о том, как звучат эти три волшебных слова, когда их произносит Эван…
"Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!" — прокручивала я у себя в голове, пока не уснула…
Будильник прозвонил в то же время, что и будильник Алисии — 6:30.
— О! Боже! — пробормотала я, ещё ничего не соображая. Но постепенно мысли стали вставать на положенные места и я вспомнила, зачем завела будильник на столь раннее время. Нужно было устроить спектакль перед Алисией.
Мой щит уже хорошо сформировался и я, лишь за редким исключением, слышала голоса по утрам. Это, разумеется, радовало, но тем временем означало, что я становлюсь сильнее…
Я подошла к зеркалу — вид ужасный. Не удержавшись, я подошла к окну и взглянула на дом Митчеллов — света в окне Эвана не было. Значит, он всё же спит! Я сама над собой усмехнулась.
Прорепетировав помятый и измученный вид (хотя, по утрам, после бессонной ночи он у меня был именно таким), я отправилась отыгрывать первый акт пьесы "Болезнь, или воспаление хитрости".
— Ты уже встала? — удивлённо спросила тётя, потягивая чашку чая. В её глазах появилось беспокойство, когда она увидела мой болезненный вид.
— Энн, ты себя плохо чувствуешь?
— Да, — соврала я. Она же сама спросила!