Как-то мы провели с ней целый вечер — гуляли по окраинам и спорили. Мне было скучно, я слушал ее равнодушно, а под конец стал попеременно то утешать, то вызывать ее гнев. Джинетту раздражало, что ей приходится играть роль второй скрипки. «Если ты думаешь, что можешь бросать меня (имеется в виду то время, когда у нас гостили члены ДООУ), а потом приходить снова, когда ты пожелаешь…» — и так далее, до бесконечности. Абсурд чистой воды. Все эти ссоры и ворчание по пустякам кажутся мне пустой тратой времени, инфантильными штучками.
До какой-то степени секрет взаимного понимания кроется в том, чтобы понять, когда можно сбросить маску. Мы оба скрывались под маской иронии и не сбросили ее в одно и то же время. В браке чрезвычайно важно чувствовать момент. Знать, когда раздеться — нравственно и физически. Это искусство недоступно Дж. Она ждет, что за ней будут постоянно ухаживать, в каком бы мрачном настроении она ни пребывала. Если бы она могла понять, что все хорошо до поры до времени. Наступает момент, когда ухаживание, та же охота, перестает доставлять удовольствие. И даже лесть не заставит вытащить ружье из стойки.
12 апреля
Работа здесь вызывает у меня чувство вины. На одну мою лекцию, которую я планировал прочитать в этом семестре, никто не пришел. На мои семинары по разговорной практике ходит мало студентов. Несмотря на весь свой цинизм, я чувствую, что мне оказывают неуважение, подвергают остракизму. Меня раздражает, что Лео приходится рекламировать мои лекции как свои. Я слишком эгоцентричен, чтобы быть хорошим педагогом.
15 апреля
Экскурсия по замкам Луары. Прекрасный весенний день, теплый и в то же время свежий, на небе ни облачка. Автобус заполнили иностранные студенты, преимущественно англичанки, были и американцы. Дж. поехала со мной. Как только мы отъехали, англичанки запели и пели непрерывно всю дорогу до самого нашего возвращения.
Мне не нравится туризм. Я пресыщаюсь красотой так же быстро, как и едой. Возможно, поэтому я не способен долго заниматься творческой работой. Помимо всего, пресыщение — великолепный критерий отбора. К тому времени, как мы добрались до Азе, только безусловные шедевры могли заставить меня дважды взглянуть на них. В этом я вижу аргумент в защиту творчества, оправдывающий мою лень, но не уверен, что такая аналогия верна на все времена.
Сумасшедший вечер. Весь город en gala[190]. По улицам движутся процессии, оркестры; музыканты — обычно мужчины — играют отвратительно, рядом изображают живые картины, прыгают шуты. Уровень жалкий, но энтузиазм бьет ключом. В Пуатье так мало развлечений, что люди трогательно жаждут веселья и готовы аплодировать самым неумелым клоунам.
Позже с Дж. — на одном из наших ночных маршрутов. Мы углубились в темный переулок и там стали ласкаться и обжиматься. На днях она позволила ласкать ее ноги по всей длине, а потом и все остальное. Она все время повторяла:
— Tu n’as pas le droit[191], — но сопротивляться не могла.
В темном переулке я забрался к ней под юбку и снова стал ее ласкать. В этом было нечто животное, атавистическое, но я не мог сопротивляться желанию. Какой контраст по сравнению с моей обычной жизнью, всем моим образованием, положением джентльмена и англичанина. Позже, у залитой лунным светом реки, облокотившись на парапет, мы час или больше говорили о наших отношениях, избегая упоминания о браке. И остановились на распутье: либо надо расходиться, либо стать настоящими любовниками. Нас мучили весна, полнолуние и наша собственная плоть. Вдали заливался соловей. Если б она позволила, я бы ее взял. Но мне не хотелось завязывать связь, которую невозможно было бы разорвать. Плотская близость непременно породит страхи, обязательства. В отношении будущей жены у меня есть честолюбивые планы. Однако иногда кажется, что именно Джинетта — то, что надо. Любовница, друг, француженка, с ней я могу говорить обо всем. Думаю, будь у меня деньги, стоило бы на ней жениться и позабыть о своих амбициях. Все амбиции преходящи и быстротечны, они — порождение плоти, а ведь со временем мне придется перебраться в вечность.
2 мая
Дж. Отношения становятся невыносимыми. Порывы нежности и физического влечения сменяются периодами напряженности, отвращения и дурного настроения. Вчера мы весь день провели вместе, были счастливы, нежны друг с другом. Пили у меня чай, лежали обнявшись на кровати, я читал ей кое-что из моих «Бессвязностей», написанных в Коллиуре[192]. Потом пошли в кино смотреть фильм Офюльса. Домой возвращались под проливным дождем. Капли стучали по зонтику, она опиралась на мою руку, крепко, нежно. День, озаренный мягким светом.
192
Коллиур — прибрежный город на юго-западе Франции; Дж. Ф. был в нем летом 1948 г. (см. Введение, с. 11). «Бессвязности» — так он называл свои дневники.