В 1890 г., после семилетнего перерыва, Ренуар последний раз выставляется в официальном Салоне. В мае 1892 г. у Дюран-Рюэля открывается выставка 110 картин, представляющих творчество Ренуара от начала эпохи импрессионизма, причем полотна экспонируются без дат. Среди любителей, одолживших для выставки работы Ренуара, фигурируют Боньер, Галлимар, Шабрие, Моне, Жак Бланш, Поль Берар, де Беллио, Дюре, Руар, Дольфус, Кайботт и т. д. Предисловие к каталогу, написанное Арсеном Александром, это настоящий гимн художнику. В том же 1892 г. государство приобретает первую картину Ренуара.
Моне устроил свою итоговую выставку в 1889 г. у Пти, Писсарро и Сислей устраивают свои выставки в 1892 г. Это означает, что они добились признания.
Поскольку с 1890 г. материальное положение Моне становится превосходным, он покупает дом в Живерни. Если до 1887 г. он был постоянным должником Дюран-Рюэля и осаждал его просьбами о деньгах, то теперь, при всем своем внешнем уважении к торговцу, он явно держится с ним как равный с равным и ведет себя по отношению к нему, как всегда, корректно, но без какой бы то ни было сердечности. Его непреклонность с покупателями, позволяющая ему непрерывно повышать цены на свои картины, уравновешивается щедростью по отношению к друзьям. Несмотря на охлаждение между ним и Писсарро, Моне в 1890 г. дает ему в долг деньги, которые получит обратно только через два года. Из уважения к памяти Мане он устраивает частную подписку для приобретения «Олимпии», чтобы принести ее в дар Люксембургскому музею. После долгих споров и неприятностей это ему удается: 17 ноября 1890 г. издается декрет о принятии картины на государственное хранение.
Чтобы запастись новыми сюжетами, Моне осенью 1891 г. едет в Лондон, а в 1892 г. много работает в Руане. Но его интересы направлены не только на редкие мотивы. Начиная с 1890 г. Моне более систематически, чем раньше, занимается изучением эффектов света в зависимости от времени суток и года, атмосферных условий и т. д. Не выезжая из Живерни, он создает такие серии, как «Стога», «Тополя», «Кувшинки». Мотив для «Кувшинок» он находит у себя в саду, разбитом им самим. В Руане он задумывает серию «Соборы», за которой следует серия «Лондон». «Тополя» он писал еще в 1887 г., но серию в полном смысле слова осуществляет только в 1892 г. В июне 1890 г. он сожалеет о том, что взялся за невозможное. В июле работа на воздухе в дурную погоду на несколько дней выводит его из строя как физически, так и духовно. О «Стогах» он пишет следующее: «Для того чтобы передать то, чего я добиваюсь — мгновенности, и в особенности оболочки разлитого повсюду одинакового света, нужно очень много работать, и мне, больше чем когда-либо, противны легкие вещи, которые создаются в едином порыве». Так высказывается он в письме к Жеффруа, датированном 7 октября 1890 г.
9 марта 1892 г. он пишет Дюран-Рюэлю из Руана: «Я работаю, не жалея сил, но то, за что я взялся здесь, представляет огромные трудности, хотя одновременно с этим и большой интерес». Его неоднократно просят показать хотя бы один из «Соборов», но трудности совершенно обескураживают художника. «Я захотел слишком хорошего и испортил то, что было просто хорошо». 1892 г. заканчивается нотой подавленности: Моне завершил свои предыдущие работы, но ни один из «Соборов» еще не готов.
Серии означают для Моне конец фовизма, колористических преувеличений, удач с первого раза и в то же время — увы! — умения отдаться вдохновению первой минуты. Тонкость, мастерство, техника от этого выигрывают: трудно представить себе большее единство и строгость согласованности нюансов. Но чем более тонкими становятся нюансы, тем меньше в них жизни; чем более завершен и отточен эффект света, тем меньше его излучения, тем больше он отступает перед туманом. Известную часть этих произведений спасают не свет, менее интенсивный, чем в предыдущих картинах Моне, и даже не объективность, поскольку предмет исчезает в вечном тумане, а скорее величие усилий художника и воля, которую он проявляет. Именно благодаря этим факторам названные выше картины Моне не перестают быть созданиями искусства.