13 февраля 1910. 1) Засыпая, я теряю сознание бдящего себя; умирая, я теряю сознание живущего этой жизнью себя; но как при засыпании не уничтожается то, чтò сознает, так и при смерти. Чтò оно такое, это сознающее, — не знаю и не могу знать.
Приходит в голову: Ну, хорошо, моя душа, это то, чтò сознает, не умрет, a где-то когда-то опять (все временные и пространственные понятия) проявится. Но не помня того, чтò был прежний «я», это уже не я. Сознание мое со смертью уничтожилось. Чтобы ни было после смерти «я», того начала, которое составляет мое «я», меня уже нет; не будет и не может быть. Но если это так, то приходит вопрос: чтò же такое это мое я, появившееся вдруг при рождении. Чтò такое это я? Отчего это я — я? И как же может это я, так непонятно вне времени появившееся, не исчезнуть так же непонятно вне времени.
Хорошо, я умру. Но почему всякая жизнь после моей смерти не будет моя жизнь?
1 марта 1910. Проснулся бодро. Кое что записал. Не успею вписать теперь. Погулял. Письма интересные, отвечал добросовестно. Слава Богу, все чаще помню, что жизнь только перед Богом, и о смерти. Плохо поправлял О телоугождении. Ездил с Душаном в Подъиванькову. Боюсь, что простудился. Соня нездорова. Вернулся поздно, не успел заснуть. Иду обедать. Одно помню записать.
1) Пора проснуться, т. е. умереть. Чувствую уже изредка пробуждение и другую, более действительную действительность.
5 марта 1910. ... Еще письмо от Досева.
17 марта 1910. 1) Если бы человек ничего бы ни знал о жизни людей нашего христианского мира, и ему бы сказали: Вот есть такие люди, которые устроили себе такую жизнь, что самая большая часть их, 0,99 или около того, живет в непрестанной телесной работе и тяжелой нужде, а другая часть, 0,01 живет в праздности и роскоши; чтò, если эта одна сотая имеет свою религию, науку, искусство, каковы должны быть эти религия, наука, искусство? Думаю, что ответ может быть только один: извращенные, плохие и религия, и наука, и искусство.
5) Жизнь для мужика, это прежде всего труд, дающий возможность продолжать жизнь не только самому, но и семье и другим людям. Жизнь для интеллигента, это усвоение тех знаний или искусств, которые считают в их среде важными, и посредством этих знаний пользоваться трудами мужика. Какже может не быть разумным понимание жизни и вопросов ее мужиком, и не быть безумным понимание жизни интеллигентом.
6) Бог — Творец, Бог Брама, Вишну, Сива, Бог Юпитер, Бог — Христос и т. п. Все это так нелепо, что мы смело отвергаем, не можем не отвергать эти нелепые представления. А не думаем о том, что понятие Бога, духовного начала всего, есть такое великое и необходимое понятие, до которого мы одни никогда не додумались бы, если бы оно не было открываемо людям постепенно усилиями мысли величайших мудрецов мира. Это огромный шаг человечества, а мы воображаем, что имея радий, аэропланы, электричество, можем обойтись без него. Да, можем, но только как животные, а не как люди, как мы и живем теперь в наших Ньюиорках, Лондонах, Парижах с 30 этажными домами.
26 марта 1910. 1) То, что спасение человечества возможно только через неучастие в насилии. Не платить податей даже нельзя. Придут и отберут, но не быть насильником всегда можно. Это не моя мысль, а Булыгина.
27 марта 1910. 8) Удовольствие для тела, для души — благо. Удовольствие и благо редко сходятся.
1 апреля 1910. Вчера приехал Димочка, рассказывал мне повесть Семенова, очень хорошо. Я взял Семенова и читал весь вечер. Очень хорошо.
5 апреля 1910. 1) Как хорошо помнить свое ничтожество: человека перед миллиардами людей, животного среди миллиарда миллиардов животных, своего обиталища земли-песчинки, в сравнении с Сириусом и др., и свое время жизни в сравнении с миллиардом миллиардов веков. Один смысл: ты — работник. Урок заданный написан в твоем разуме и сердце и выражен ясно и понятно лучшими из таких же существ, как ты. Награда за исполнение урока сейчас же опять в тебе верная. Но какое значение имеет твой урок и исполнение его — не дано знать тебе, да и не зачем. Тебе и так хорошо. Чего еще желать тебе?
7 апреля 1910. Жить только для того, чтобы исполнять не свою, а Его волю. Какая свобода! И я начинаю испытывать ее. Как же не быть благодарным и за рождение, и за жизнь, и за смерть?
10 апреля 1910. 1) Если сердишься на людей, то подумай, не от того ли, что сам плох. Если сердишься на животных, то все вероятия за то, что плохота в тебе. Если же сердишься на вещи, то знай, что все в тебе и надо взять себя в руки.
3) Какой большой грех я сделал, отдав детям состояние. Всем повредил, даже дочерям. Ясно вижу это теперь.
11 апреля 1910. 2) Нас приучили понимать под религией точное, определенное представление о Боге и Его законе, и от этого нам кажется, что признание непонятного, но несомненного Бога и Его требований, написанных не в книгах, а в наших сердцах, не удовлетворяет нас. А между тем только в этом непонятном Боге и в требованиях Его, написанных в наших сердцах и есть религия, одна истинная религия.
12 апреля 1910. Не обедал. Мучительная тоска от сознания мерзости своей жизни среди работающих для того, чтобы еле еле избавиться от холодной, голодной смерти, избавить себя и семью. Вчера жрут 15 человек блины, человек 5, 6, семейных людей бегают, еле поспевая готовить, разносить жранье. Мучительно стыдно, ужасно. Вчера проехал мимо бьющих камень, точно меня сквозь строй прогнали. Да, тяжела, мучительна нужда и зависть, и зло на богатых, но не знаю не мучительней ли стыд моей жизни.
14 апреля 1910. Читал свои книги. Не нужно мне писать больше. Кажется, что в этом отношении я сделал, чтò мог. А хочется, страшно хочется.
16 апреля 1910. 1) Не помню кто, Досев или киевский студент, уговаривали меня бросить свою барскую жизнь, которую я веду, по их мнению, потому что не могу расстаться с сладкими кушаньями, катаниями на лошади и т. п. — Это хорошо. Юродство.
2) Как не быть самоубийствам при том извращении веры и нелепости науки. От веры в науку; из огня в полымя.
19 апреля 1910. Нынче утром приехали два Японца. Дикие люди в умилении восторга перед европейской цивилизацией. Зато от Индуса и книга и письмо, выражающия понимание всех недостатков европейской цивилизации, даже всей негодности ее.
20 апреля 1910. 3) Огромное большинство живет одной животной жизнью; в вопросах же человеческих слепо подчиняется общественному мнению.
28 апреля 1910. На душе невесело. Хочется одиночества, с людьми тяжело.
29 апреля 1910. 1) Мы молимся словами. — A общение с Ним, Богом возможно не словами, а только любовью.
2) Сознание пробуждает от сна. Также только сознание — кто я? — пробуждает от ложной телесной жизни. Душа, это сознание. Кажется, как малò сознание. Жизнь так сложна, ощутительна, a сознание такое что то небольшое, так мало заметное. Маленькое, мало заметное, а оно Все.
6 мая 1910. И материалисты совершенно правы, если, говоря о животной жизни, сводят ее к борьбе за существование и привычке. Но если говорить о человеческой жизни, то надо объяснить главное свойство ее — усилие. Что такое с материалистической точки зрения усилие?
7 мая 1910. Большая радость: приехал Чертков.
10 мая 1910. 1) Чем больше живу, тем меньше понимаю мир вещественный и напротив, тем все больше и больше сознаю то, чего нельзя понимать, а можно только сознавать.
2) Спасение от бедственности нашей жизни одно, и только одно: признание полного безумия нашей жизни и полное отречение от нее.
3) Христианский идеал нашего времени есть полное целомудрие. Признание брака чем то священным, даже хорошим, есть отречение от идеала. Христианское посвящение, если допустить религиозный акт посвящения, может быть только одно: посвящение себя полному целомудрию, а никак не разрешенному половому общению, и обет может быть не верности супругов, а для обоих только один: целомудрия, включающего в себя верность одному.