4) Не может не быть самоубийств, когда людям не на что упереться, когда они не знают: кто они и зачемъ они живут, и уверены при этом, что этого и знать нельзя.
6) Очень важное: Как понятие творения засело в головы людей, требуя ответов на вопрос: как во времени произошел мир? творение мира, (Дарвин), так другой такой же вопрос о происхождении зла (грех Адама, наследственность). А и то и другое — грубое суеверие. Мир не происходил, а есмь я, и зла нет, а опять таки есмь я.
11 мая 1910. 1) Суеверие зла. Зла нет. Жизнь благо. Зло — отсутствие блага — только признак заблуждения, ошибки. Время только затем и существует, чтобы мы могли видеть свои ошибки и исправлять их, иметь радость (высшее благо) исправлять свои ошибки. Если же мы не исправляем свои ошибки, то они исправляются помимо нашей воли смертью.
12 мая 1910. 1) Как легко усваивается то, что называется цивилизацией, настоящей цивилизацией и отдельными людьми, и народами! Пройти университет, отчистить ногти, воспользоваться услугами портного и парикмахера, съездить за границу, и готов самый цивилизованный человек. А для народов: побольше железных дорог, академий, фабрик, дредноутов, крепостей, газет, книг, партий, парламентов — и готов самый цивилизованный народ. От этого то и хватаются люди за цивилизацию, а не за просвещение — и отдельные люди, и народы. Первое легко, не требует усилия и вызывает одобрение; второе же, напротив, требует напряженного усилия и не только не вызывает одобрения, но всегда презираемо, ненавидимо большинством, потому что обличает ложь цивилизации.
13 мая 1910. 1) Только сказать про то, что большинство людей, как милости, ждут работы, чтобы ясно было, как ужасна наша жизнь и по безнравственности и по глупости, и по опасности, и по бедственности.
4) Что зло есть суеверие, яснее всего видно из того, чтò смерть считается злом. Для меня — я знаю, что не зло.
14 мая 1910. 1) Как бы хорошо быть в состоянии искренно ответить на вопрос: Как твое здоровье? — Не знаю, это меня не касается.
18 мая 1910. 1) Религиозная истина: сознание в себе невидимого начала дающего жизнь всему и стремление к удовлетворению требований этого начала, познаваемых и каждым из людей, и некоторыми наиболее чуткими к этому сознанию, людьми. И везде одно и то же: выражение этого высшего начала соединяет людей, соединенные люди, под влиянием похотей — страстей, извращают понимание этого начала и его требований, и соединение одних людей служит основанием и причиной отступления от сознанных требований.
22 мая 1910. II) Все дело ведь очень просто. Завоеватели, убийцы, грабители подчинили рабочих. Имея власть раздавать их труд, они для распространения, удержания и укрепления своей власти призывают из покоренных себе помощников в грабеже и за это дают им долю грабежа. То, что делалось просто, явно в старину, — ложно, скрытно делается теперь. Всегда из покоренных находятся люди, не гнушающиеся участием в грабеже, часто, особенно теперь, не понимая того, что они делают, и за выгоды участвуют в порабощении своих братьев. Это совершается теперь от палача, солдата, жандарма, тюремщика, до сенатора, министра, банкира, члена парламента, профессора, архиерея, и, очевидно, никаким другим способом не может окончиться, как только, во-первых, пониманием этого обмана, а во-вторых, настолько высоким нравственным развитием, чтобы отказаться от своих выгод, только бы не участвовать в порабощении, страданиях ближних.
5 июня 1910. 1) Человеку говорят, чтобы он работал, а он говорит: я не хочу. А если вы говорите, что все должны работать, так пусть все эти богачи, которые ничего не делают, покажут мне пример. Они станут работать, и я стану, а без них не хочу.
14 июня 1910. 4) О том, чтò будет после смерти, нам не дано знать; о том же, чтò уже есть благо, мы можем знать и знаем.
5) Как естественно, что просвещенные люди закрывают все тело, особенно женщины, оставляя открытым только то, на чем печать духовности — лицо. Оголение тела теперь признак падения. Должно бы быть и у мужчин.
6) В очень сильном, задушевном молитвенном настроении, хочется молиться. И пытаюсь молиться: помоги мне быть с Тобою, исполнить дело Твое, победить все дурное в себе. И все, чтò я ни думаю, все не то, все не нужно и сознаю, что просить не о чем, что все, чего я могу просить, все дано мне, все есть у меня. Могу одно: благодарить.
7) Соединять может только понимание того, что соединяет только одна религия — одно понимание жизни. Но религии такой нет — как церкви или Бехаисты, а только стремление к такой единой религии. Мешает единению, во 1-х, непонимание того, что в этом цель, а во-вторых, и главное, — понимание этого, но с предположением, что эта религия найдена, что она католицизм, Бехаизм...
Истинная религия есть прежде всего искание религии.
8) Встретил Эстонца приказчика, деловитого, трезвого, красивого человека, и в первый раз ясно понял значение «России» — Орда, заграбившая хороших, нравственно и умственно стоящих выше орды наций и теперь гордящаяся этим и всеми силами удерживающая покоренных. Как ни отвратительно самое дело, еще более отвратительно оправдание его, величаемое патриотизмом.
15 июня 1910. Думать, что можно жить безошибочно, безгрешно — большое и вредное заблуждение.
19 июня 1910. 1) Ужасно не единичное, бессвязное, личное, глупое безумие, a безумие общее, организованное, общественное, умное безумие нашего мира.
21 июня 1910. 1) Нам дано одно, но зато неотъемлимое благо любви. Только люби, и все радость: и небо, и деревья и люди, и даже сам. А мы ищем блага во всем, только не в любви. А это искание его в богатстве, власти, славе, исключительной любви —все это, мало того, что это не дает блага, но наверное лишает его.
22 июня 1910. Ездил с Чертковым в Лебучане. Там ходил на фабрику — проявление безумия.
28 июня 1910. Приятные разговоры с рабочими. У Сережи бездна народа и скучно, тяжело. Ходил к дьячку и говорил с бабами. Как мы можем жить среди этой ужасной, напряженной нужды?
11 июля 1910. 3) Я не ожидал того, что, когда тебя ударят по одной, и ты подставишь другую, что бьющий опомнится, перестанет бить, и поймет значение твоего поступка. Нет, он напротив того, и подумает, и скажет: вот как хорошо, что я побил его. Теперь уж по его терпению ясно, что он чувствует свою вину и все мое превосходство перед ним.
Но знаю, что несмотря на это, всетаки лучшее для себя и для всех, что ты можешь сделать, когда тебя бьют по одной щеке — это то, чтобы подставить другую. В этом «радость совершенная». Только исполни. И тогда за то, чтò кажется горем, можно только благодарить.
11 июля 1910. Жив еле еле. Ужасная ночь. До 4 часов. И ужаснее всего быль Лев Львович. Он меня ругал, как мальчишку и приказывал идти в сад за Софьей Андреевной... Не могу спокойно видеть Льва. Еще плох я. Соня, бедная, успокоилась. Жестокая и тяжелая болезнь. Помоги, Господи, с любовью нести.
16 июля 1910. 1) Мы живем безумной жизнью, знаем в глубине души, что живем безумно, но продолжаем по привычке, по инерции жить ею, или не хотим, или не можем, или то и другое, изменить ее.
18 июля 1910. Софья Андреевна опять взволнована. «Я изменил ей и оттого скрываю дневники». И потом жалеет, что мучает меня. Неукротимая ненависть к Черткову.
20 июля 1910 3) Вера, то чему верят, есть ничто иное, как суеверие. Люди предпочитают веру сознанию, потому что вера тверже и легче, также тверда и легка, как следование обычаю, и легко переходить в привычку, но сама вера всегда не тверда, шатка и не вызывает движения духовной жизни. Она всегда неподвижна и задорна, вызывает желание обращения других, как и не может быть иначе, так как основывается на общественном мнении, a чем больше людей разделяет веру, тем она тверже. Вера есть дело мирское, удобное условие для телесной жизни. Сознание Бога — дело души, неизбежное условие разумной, хорошей жизни. Вера всегда stationaire, сознание всегда движется. Для «верующих» движение жизни совершается в области телесной, для сознающих в области духовной.