Читатели часто спрашивают, правда ли, что персонажи книг имеют прототипы в реальной жизни. Конечно, первым импульсом, который ощущает новичок, становится желание написать о ком-то, кого он знает. Профессионал же, наоборот, понимает, что задача эта невыполнима. Человек, перед которым стоит задача создания персонажа, должен знать о нем больше, чем кому-либо удается угнать о жизни реально существующего человека. Автор должен знать все о своем персонаже: что он надевал наутро после Рождества, когда ему было пять лет, какие подарки получал, кто и как их дарил. Стало быть, персонаж и есть реальное существо, живущее в параллельном измерении, в другой Вселенной, порожденной авторским восприятием реальности.
Пишите о том, что вы знаете. Не о том, что лежит на поверхности, а о том, что скрыто внутри.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Несчастные случаи будут
Я пишу короткий рассказ о Мэри Гордон Ховард. Горничная добавляет яд в ее шерри, и она умирает долгой мучительной смертью. Я написала шесть страниц и застряла. Кладу рассказ в стол.
Я часто и подолгу разговариваю с Джорджем по телефону. Вожу Доррит к психотерапевту, которого он нашел для нее в западном Хартфорде. Чувство такое, словно я вынуждена выполнять формальную работу. Доррит сердита, но больше на неприятности не нарывается.
— Папа говорит, ты будешь учиться в Брауне, — говорит она однажды днем, когда я везу ее домой после встречи с доктором.
— Меня еще пока не приняли.
— Я сплю и вижу, чтобы ты поступила. Папа всегда хотел, чтобы кто-то из нас пошел учиться в его альма-матер. Если ты поступишь, мне уже не придется беспокоиться.
— А если я не хочу учиться в Брауне?
— Тогда ты дура, — резюмирует Доррит.
— Кэрри! — кричит Мисси, выбегая из дома нам навстречу и размахивая толстым конвертом. — Это из Брауна.
— Посмотрим? — спрашивает Доррит. Даже она заинтригована.
Я разрываю конверт. В нем полным-полно расписаний, карт и других бумаг. В глаза бросаются заголовки вроде «Студенческая жизнь». Я нахожу письмо и разворачиваю его трясущимися руками.
«Дорогая мисс Брэдшоу, — написано в нем. — Мы поздравляем…»
О боже!
— Я поступила в Браун!
Я с ликованием прыгаю вверх-вниз, обегаю вокруг машины, потом вдруг замираю. Прошло всего сорок пять минут. Моя жизнь будет такой же, как прежде, но теперь я знаю, что поступила в колледж. И не в какой-нибудь, а в Браун. Что чрезвычайно лестно. Серьезное дело, что ни говори.
— Браун! — визжит Мисси. — Папа будет счастлив!
— Да, знаю, — отвечаю я, наслаждаясь моментом.
Кто знает, вдруг мне все-таки повезло. Как знать, может, жизнь, наконец, покатилась в нужную сторону.
— Пап, слушай, — говорю я через некоторое время отцу, который успел уже меня обнять, похлопать по спине и сказать все приличествующие случаю фразы вроде: «Я знал, малыш, что ты можешь это сделать, если постараешься…». — Раз уж я еду учиться в Браун…
Я в нерешительности останавливаюсь, подыскивая слова, пригодные для того, чтобы описать то, что я хочу попросить, в самом выгодном свете.
— Я хотела спросить тебя, нельзя ли мне провести лето в Нью-Йорке?
Видимо, папа не ожидал такого вопроса, но он слишком растроган тем, что я поступила в Браун, и не в состоянии оценить его серьезность.
— С Джорджем? — спрашивает он.
— Да нет, не обязательно с ним, — говорю я быстро. — Я тут пыталась поступить на курсы писательского мастерства…
— Писательского мастерства? — спрашивает отец. — Если ты собираешься учиться в Брауне, это вроде как означает, что ты готовишься стать инженером.
— Пап, я пока еще не знаю.
— Это не важно, — говорит он, махнув рукой с видом, означающим, что он не видит, о чем тут можно говорить. — Важно то, что ты поступила в Браун. А строить планы на всю оставшуюся жизнь в данный момент не обязательно.
Вскоре наступает день начала нового сезона занятий в бассейне.
Перерыв закончен. Придется снова встретиться с Лали.
Прошло шесть недель, а они с Себастьяном по-прежнему вместе.
Мне совершенно не обязательно туда идти. Я вообще теперь ничем никому не обязана. Меня приняли в колледж. Папа уже послал чек. Я могу прогуливать, бросить занятия прыжками в воду, приходить в школу в пьяном виде, и со мной уже ничего не сделаешь. Меня приняли.