— Кто такая Гейл? — требует ответа Мэгги. — Может, она и есть Пинки Уизертон.
— Не думаю, Мэгз, — отвечаю я, разглядывая ногти. — Гейл все-таки еще в младших классах.
— Мне нужно поговорить с Питером.
— Это хорошая мысль, — отвечаю я ласково. — Уверена, Питер, сможет все объяснить.
— Стало быть, ты на его стороне?
— Я на твоей стороне, Мэгги. Просто стараюсь помочь.
— Тогда найди его, — командует она. — Иди в спортзал и найди его. Скажи, мне нужно его видеть. Немедленно.
— Конечно.
Я выскакиваю из машины и спешу назад в спортзал. Джен Пи никак не выпустит Питера из плена. Она болтает о том, как важно украсить зал воздушными шариками.
Я прерываю разговор и передаю ему послание Мэгги. Он раздражен, но идет вслед за мной к выходу, неохотно простившись с Джен Пи. Он машет ей рукой и заверяет, что скоро вернется. Я наблюдаю за ним, пока он идет по стоянке. С каждым шагом его гнев становится все сильней и сильней. Он так зол, что, подойдя к машине, рывком открывает дверь и, сев, с силой захлопывает ее за собой.
Вероятно, Пинки Уизертону пора возвращаться в Миссури.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Держись за штаны
Мышь приходит на ужин в субботу вечером. Я собираюсь подать курицу в вине, и на приготовление у меня уходит целый день. Однако попутно я обнаруживаю, что занятия кулинарией — прекрасный способ отвлечься от проблем, а результаты позволяют почувствовать, что я сделала что-то собственными руками. Что-то полезное, несмотря на то что свидетельства моей работы будут съедены всего через несколько часов. Кроме того, кулинария дает возможность проводить больше времени дома, с Доррит. Психиатр, к которому она ходит, говорит, что ей нужно чувствовать, что она член нормально функционирующей семьи. В соответствии с его рекомендациями я теперь раз в неделю делаю что-нибудь сложное и требующее долгого приготовления по рецепту из поваренной книги Джулии Чайлд.
Папа, конечно, очень любит Мышь, ведь она говорит на языке теорем почти так же хорошо, как он сам. Поговорив немного о математике, мы переходим на тему колледжей, и Мышь рассказывает, как ее радует мысль о том, что она поедет учиться в Йель, а я — в Браун. Затем разговор каким-то образом сбивается на тему о парнях.
Мышь рассказывает отцу о Дэнни, а потом, естественно, всплывает имя Джорджа.
— У Кэрри есть один довольно симпатичный парень, который ею интересуется, — говорит папа многозначительно. — Но она отвергла его.
— Я его не отвергала, пап, — говорю я, со вздохом. — Мы все время с ним по телефону разговариваем. Мы — друзья.
— Когда я был юношей, ребята и девушки не были «друзьями». Если вы назывались «друзьями», это означало, что…
— Я знаю, что это означало, пап, — прерываю я. — Теперь все иначе. Ребята и девушки, бывает, просто дружат.
— Кто этот Джордж? — спрашивает Мышь.
Я тяжело вздыхаю. Каждый раз, когда Джордж звонит, а это происходит примерно раз в неделю, он приглашает меня на свидание, а я отвечаю, что не готова, и отклоняю предложение. Но на самом деле мне кажется, в случае с Джорджем я никогда не буду готова. Но Мыши я просто говорю, что Джордж — это парень, который учится в Брауне.
— Он очень милый парень, — присоединяется папа. — Как раз такой, какого все отцы желают видеть в качестве жениха дочери.
— И как раз такой, с каким, как представляется дочери, стоит встречаться, но она этого почему-то не делает. Потому что он ее не привлекает.
Папа всплескивает руками:
— Да кому нужна какая-то там привлекательность? Дело в том, любишь ты его или нет.
Мы с Мышью переглядываемся и смеемся. Если бы я только чувствовала влечение к Джорджу, не было бы никаких проблем. По крайней мере, было бы с кем пойти на выпускной. Я бы и сейчас могла его позвать, и он бы пришел, но мне не хочется снова понапрасну морочить ему голову. Это было бы несправедливо.
— Нельзя ли поговорить еще о чем-нибудь?
И вдруг, как будто бы в ответ на мои молитвы, раздается громкий стук в заднюю дверь.
— Это Мэгги! — кричит Мисси.
— Не могла бы ты сказать ей, чтобы она входила? — спрашивает папа.
— Она говорит, что не будет входить. Она хочет поговорить с Кэрри наедине и немедленно.
Мышь закатывает глаза:
— Ну, что там еще случилось?
Я кладу салфетку на стол и иду к двери.
У Мэгги лицо опухло от слез. Волосы торчат в разные стороны, словно она пыталась их вырвать с корнем. Она жестом просит меня выйти на улицу. Я пытаюсь обнять ее, но она отстраняется. Ее буквально трясет от гнева.
— Я так и знала, что это случится. Так и знала.