— Откуда ты знаешь? — спросил Мардиан.
— Ох, племянник, ты стал настоящим дворцовым жителем. А если б ты провел детство возле Нила, как я, то сразу же распознал бы следы этого зверюги. Смотри: вон там он вылез из воды и двинулся к винограднику, эта тропа осталась после него. Потом он повернул в сторону. Должно быть, его прогнали, и он вернулся в воду далеко впереди, выше по течению. Нам надо быть настороже: зверь может дожидаться нас впереди. Терпеть не могу гиппопотамов! Из-за них путешествовать по реке опасно.
— Разве крокодилы не опаснее? — уточнил Олимпий.
Небамун просмотрел на него так, словно изумлялся невежеству горожан, а потом указал на прибрежные тростники, где, присмотревшись, можно было разглядеть нечто вроде нескольких буро-зеленых бревен. Я напрягла зрение и приметила чуть выступавшие над водой выпуклые глаза.
— Видите, где они залегли. Спины греют на солнышке. Спору нет, для пловцов крокодилы опасны, как и для тех, кто неосторожно подходит к самой воде. Но не для лодок. Другое дело — проклятые гиппопотамы! Они лежат, почти скрытые водой, а потом внезапно выныривают под днищем и опрокидывают судно! А если проголодаются, то отправляются разорять поля: они ведь едят все, что может вырастить человек. Крокодил способен проглотить пловца, но он не будет вторгаться на вашу территорию, крушить ваши лодки и вытаптывать ваш урожай. Нет уж, по мне крокодил куда безобиднее.
— Если гиппопотам такой гадкий, почему египтяне сделали его самку богиней деторождения? — спросил Олимпий с обычной пытливостью юного ученого.
— Да, Таурт, — пробормотал Небамун. — Должен признаться, на этот вопрос мне трудно ответить. Лично мне трудно воспринимать гиппопотама, даже его беременную самку, в качестве символа материнства.
— А крокодилы? — не отставал Олимпий. — Ведь есть и бог-крокодил.
— Я слышал о храме крокодилов, где их почитают, — подхватил Мардиан. — Может, расскажешь?
Небамун призадумался.
— Это близ Мемфиса, в оазисе Моэрис, — сказал он наконец. — Самому мне там бывать не доводилось, но люди рассказывают, будто паломники приносят там жертвы у озера со священными крокодилами. Некоторые из крокодилов имеют на шеях золотые обручи, усыпанные драгоценностями, и браслеты на передних лапах.
Мы представили себе это зрелище и покатились со смеху.
— Собек — так зовут бога, воплощенного в священном крокодиле. А место, где находятся храмы этих священных животных, называется, если перевести на понятный вам язык, Крокодилополис!
Теперь мы визжали от смеха. Вы только вообразите себе крокодила, увешанного золотыми безделушками в драгоценных камнях, с браслетами на когтистых лапах и коварным взглядом из-под сверкающей диадемы. Достойного жителя великого города Крокодилополиса.
— Ты просто нас дразнишь, — пробормотала я сквозь смех. — Не может такого быть, чтобы город назывался Крокодилополис.
— Клянусь Амоном, я говорю правду! — воскликнул Небамун.
— Тогда ты должен пообещать, что повезешь нас туда! — заявил Мардиан. — Докажи нам, что не шутишь!
— Мы не успеем…
— Ты только что сказал, что это рядом с Мемфисом!
— Смотря что понимать под словом «рядом». Сначала нужно доплыть по одному из малых рукавов Нила до оазиса Моэрис, потом добраться до дальнего края оазиса. Дорога займет столько же времени, что и возвращение в Александрию, а мы не можем отсутствовать так долго. Меня хватятся, да и вас тоже.
— А если все же у нас будет время? — не унимался Олимпий.
— Не будет, — отрезал Небамун. — К тому же, увидев пирамиды и Сфинкса, вы забудете про Крокодилополис.
Услышав это название, мы снова расхохотались.
В тот вечер мы сделали остановку у берега близ водяного колеса и утоптанной тропы, спускавшейся к воде. Крокодилов здесь можно было не опасаться — они не любят места активной человеческой деятельности. Тот гиппопотам, которого остерегался Небамун, не появился.
На закате мы перебрались через борт лодки, чтобы поплавать; я уже научилась довольно хорошо держаться на воде. Вода медленно текла мимо нас к морю, мы спускали на волны маленькие тростниковые лодочки, а потом сами старались перегнать их вплавь. Поскольку обгоняли мы их по течению, это было легко, но возвращение назад, против течения, отняло все силы. Мы устроили игру в прятки в камышах и разыграли сражение между Гором и злобным Сетом в папирусном болоте, переполошив в ходе «боя» большое количество уток и зимородков. Перепуганные птицы на лету обмахивали нас крыльями, словно огромными веерами.