Кроме того улучшения антиэнземной зубной пасты, отгоняющей лейтенантов н. к. (низшего класса)… репеллент против голубых с запахом гниющей плоти гомосексуалиста. (У антиакульего репеллента, разработанного ВМС, запах как у гнилых акул. Отобьет аппетит даже у акулы.)
Разжалованный командор потерял свои трусики, как он их называет, свою ракушку, которая всего лишь скрывает его облачение. То есть, прислуга утеряла его трусики в прачечной, и он скандалил с ней по этому поводу всю прошлую неделю.
Сегодня прислуга показала мне трусики о словами: "Они его?", указывая на его номер, на что я сказал: "Я допускаю, что да… они определенно не ваши."
Типичный разговор в Интерзоне: "Дорогая моя, дай рассказать тебе, где можно купить самые вкусные пирожные. Пончик — тесто вокруг, крем внутри и все вываляно в сахаре… Прямо напротив платформы с автобусами на Мекку на оптовом рынке. Пирожные готовит очень привлекательный мальчик, который, между просим, свободен…"
С гор спускаются невероятно отвратительные и звероподобные женщины с вязками хвороста за спиной. Они — берберские женщины, без паранджи, с синей линией татуировки, спускающейся по впадине с переносицы до верхней губы, с нижней губы до подбородка. Линия по впадине продолжается с подбородка до пизды? Боюсь, что придется собрать это под общим заглавием "Таинства Востока". Наш исследователь — пижон… Я замечаю, что у многих из старых хворостяных животных выедены носы.
Два сноба проходят рядом с безносыми женщинами: "Ах, эти люди теряют свои носы по причине сущей неосторожности."
Интерзона кишит педофилами, типами, повернутыми на малолетках. Я этого не понимаю. Я заявляю, что всякий, не способный подождать до тринадцати, дегенерат.
Вышеприведенные записи для папки под названием В. П. - вставить позже… Здесь начинается рассказ о богатом писателе, на которого работает целый персонал, выполняющий такую ручную работу как «вставка». У меня группа мужчин и женщин "Мои беспокойные хомячки" — так я называю их… Так писатель — тиран с садистскими наклонностями, врубаетесь? Я прихожу и контролирую выполнение работы, создаю тошнотворную фикцию того, что они самые настоящие хомяки и должны носить костюмы и по команде выстраиваться на поверку… "Салли Хомячок, Марвин Хомячок," и т. д., и т. п.
"И смотрите, чтобы вас не привалило деревом," — по-дружески обращаюсь к ним, поднимая палец.
Что-то вроде ужасного tour de force, как книги Энтони Бёрджесса. Никого не волнуют то, через что должны пройти люди, пишущие книги для детей. Я открыл, что один детский писатель является самым настоящим героем произведений Кафки. Шутки ради он решил спрятаться в магазине для детей.
Например, есть рассказ о Старом Сварливом Пне, который заявил, что ему нужны личности-заместители — Замы, как он их называет — чтобы сохранять свою душу в чистоте и выполнять другую ручную работы на "ферме".
"Просто поставь здесь свою подпись, мой дорогой друг. Ты никогда об этом не будешь жалеть до конца своей жизни."
Но бедняга Альберт-лесоруб пожалел об этом тут же, как он добрался до своей неоплаченной квартиры, то есть до квартиры, которую уже сдали внаем кому-то другому, или срок аренды которой уже истек, так что ты можешь побыть здесь еще пару дней, пока не будут готовы все бумаги, необходимые для твоего выселения. Альберт прижил в таких квартирах всю свою жизнь.
Да, даже несмотря на то, что он не читал пункта 9(ф) договора, который можно расшифровать только с помощью электронного микроскопа и вирусного фильтра, Альберт каким-то образом узнал, что он здорово сделал, что продался Старому Пню, которого прозвали так за то, что он отрубил себе все пальцы кроме двух, чтобы удивить своих избирателей: "Они снова вместе!" с радостью заявлял он, потирая своими дефектными руками. "Я их соединил!"
"Я просто не знаю." — выразил свое мнение Альберт. — "Сейчас Старый Пень приветлив, и отрубил для меня свой большой палец… Не то, чтобы все Замы мог похвастаться тем, что у них есть большой палец старика. У некоторых из них ничего нет."
— А вот и они — наши мальчики, оба голые в джунглях, очищающиеся под огромной луной, такой близкой, словно большая мягкая светлая задница, ты врубаешься? Кажется, что стоит только приподняться, и ты достанешь её, а вокруг — мириады звуков ночных джунглей. В объятиях друг друга они нашли Потерянный Город.
— Хорошо, а москиты их не кусают? — в несовершенный синтаксис эти ляпсусы внесены М.Л., Режиссером. Он начинает очередную свою легенду, врубаешься? — А не просыпаются ли они утром, а их задницы слиплись так, что им даже не просраться? Ни в коем случае. Они просыпаются среди магии утренних джунглей. Их ласкает лёгкий прохладный бриз, нежные пальцы которого пробегают по их юным стройным и крепким телам. В полусне они начинают ритмически двигаться, сжимаясь…
— Теперь, ребята, в дело вступает Призовой Комитет. Они могли подключиться к вопросу ещё вчера вечером, но Цензор-координатор свалился с катера при виде дрочившего в укрытии индейского мальчика, а кандиру удрал вверх по его члену, и, чтобы извлечь оттуда маленького проказника, пришлось поджарить колдуна. Кандиру — это маленькое, похожее на угря существо, длинной два дюйма и диаметром четверть, которое забирается к вам на член, в задницу или пизду женщины, если не находит ничего другого, in situ удерживаясь с помощью усиков. Неясно, чего оно этим добивается, но пока ещё не нашлось ни одного бедняги, который бы продвинулся в исследовании жизненного цикла кандиру на натуре.
— Почему на них не нападут воющие орды? Их защищает любовь? Хуя! Они пользуются новым репеллентом Дюпон В-22, вот почему. Вы тоже можете с удобством срать или трахаться на всей протяженности от джунглей Мадагаскара до арктических топей Лапландии, где, как в британском пабе, москиты впиваются вам под самый Дамоклов меч. — Пожалуйста поторапливайтесь время…
Португальский попрошайка вошёл и подсел к Ли. Ли мельком взглянул на него и поздоровался: "Привет, Антонио. Присаживайся." Он проигнорировал исходившее от Антония излучение требования денег и продолжал писать. Антонио поджал губы и вздохнул. Всплеснул своими крохотными пурпурными от недостаточного кровообращения ручонками. Он заказал себе стакан воды, своим обезьяньим профилем повернувшись к официанту, игнорируя его холодный презрительный взгляд.