Не знаю, что он сказал моей мачехе, но наш следующий с ней разговор, был лишён повышенных тонов с её стороны, а в голосе даже звучало сочувствие. Хотя не прозвучало ни намёка на то, что она знает, что со мной произошло.
Разбор вещей не занял много времени, я попросила принести только самое необходимое.
После обеда я снова оказалась предоставлена самой себе. Разжившись книгой из обширной библиотеки Айсмана, я завалилась на кровать и стала её читать. Это была моя голубая мечта, валяться на кровати, читать, и что бы мне при этом ни кто не мешал. Такие моменты в моей жизни, изредка выпадали мне, но их было так мало, и доставались мне они так редко, что я помнила их каждый.
Удивительно, но ко всему прочему, у меня появилось чувство, что Айсман, меня балует и старается мне угодить. Меня ни кто и ни когда не спрашивал, что я хочу на обед или ужин. Когда он спросил первый раз, я даже растерялась, не зная, что мне ответить. А задумавшись, поняла, как на самом деле, скромны мои запросы. В итоге, я позволила ему самому решать этот вопрос… и была поражена тем, что он приготовил. Еды было не много, но так вкусно и изыскано у меня дома, не готовили даже на праздники. Мачеха, любительница посидеть с чашкой кофе и сигаретой, а ещё лучше с подругой или даже двумя, готовкой себя не утруждала. Сказать, что она халтурила, значит, ничего не сказать про её готовку. В нашей школьной столовой и то готовили качественнее и вкуснее, хотя некоторые ребята и воротили, от этого, свои носы. Просто они не ели полу подгоревшую, полу сырую картошку моей мачехи, с чесночными котлетами, в которых количество чеснока, превышало количество мяса. А её змеиные супчики, были просто гадость. Разваренный лук, твёрдая морковь и перловка… беее. Бывало ли в кастрюле с этим супом, мясо, я не знала, в любом случае, лично мне, оно ни когда не перепадало.
Но, то, что готовил Айсман, можно было подавать в ресторанах. Описывать это бесполезно, потому что невозможно передать вкус мясных руличек с грибами, приправленными сыром. Даже простая, отварная картошка, была у него невероятно вкусной.
Набив своё брюхо, так что оно стало напоминать небольшой мячик, я как удав, удалилась переваривать всё это, в своё логово.
— Позвони своим подругам — сказал мне вслед Айсман — Только не рассказывай им лишнего
— Угу — только и ответила я.
Понятное дело, что ему не хотелось афишировать, что он приютил меня у себя. Слишком это неоднозначно выглядит. Ладно, если моя мачеха надумает себе всяких глупостей, дальше неё и её подруг это не уйдёт, и в школе, уж точно не всплывёт. А вот у моих подружек, языки длиннее экватора. И секреты, поведанные им, распространяются со скоростью света. А тем более, такой. Хотя, меня так и подмывало, сказать им, у кого я сейчас живу… просто, как представлю их вытянувшиеся лица, сразу становиться смешно. Но, подставлять Айсмана, я не решилась. Он и так сделал для меня больше, чем за всю предыдущую жизнь, люди, с которыми я до сих пор жила. Так что я соврала им, что временно, из-за бытовых проблем, переехала к бабушке, и постаралась побыстрее от них отделаться.
Ближе к вечеру, через час после ужина, Айсман постучал в мою дверь.
— Неля, пошли, займёмся твоим лечением.
Часть моих ран были душевные, часть физические. Душевные, особого беспокойства не доставляли. Я на удивление легко отпустила произошедший со мной кошмар, хотя, и понимала, что окончательно он меня отпустит не скоро. Но, то, что было мной пережито после моего освобождения, занимало меня больше, чем переживание неудачной попытки изнасилования. Совсем другое дело раны физические. Они хоть и были по большей части поверхностные, но в тоже время, доставляли массу неудобств. В обнажённом виде я напоминала некую стриптиз модель в стиле аля мумия фараона. Шутка ли, когда с вас срезают одежду, при этом не сильно заботясь о том, что бы вас не задеть.
Я поднялась и потопала в комнату Айсмана.
— Раздевайся — коротко приказал он.
Я замялась. С самого утра и весь день, я так и бегала в пижаме, разве что трусики пододела. Теперь я поняла, что снова должна предстать перед ним в образе Евы, и смутилась. Прошлый раз, я была одурманена наркотиком, и меня не сильно беспокоил мой внешний вид. Сейчас же я была в трезвом и уме и твёрдой память и сделать это по собственной воли оказалось намного сложнее. Айсман правильно понял моё замешательство и сказал:
— У нас нет другого выхода, раны нужно обработать, а отвезти тебя в больницу и ни чего не объяснять врачам, не получиться.
Здравое размышление, вот только раздеться мне от этого не легче. Умом, я понимала, что он прав, но другая часть моего сознания вопила от ужаса. Что бы я предстала обнажённой, перед мужчиной… НЕЕЕЕТ!