- Долго я спал? – спросил он, увидев меня.
- Сейчас только полдень, - с готовностью ответил я.
- Со вчерашнего утра? – с ужасом спросил он.
- Нет, с сегодняшнего, - поспешил я успокоить его. – Вы проспали всего несколько часов.
Я осторожно набрал несколько ягод в деревянную ложку, слегка обмакнул их в прохладное белое лакомство и поднес к его губам.
- Попробуйте, хозяин...
Он впервые не стал сразу отказываться, и даже прикрыл глаза от наслаждения, разжевав сочные ягоды.
- Очень... вкусно.
Воодушевленный его реакцией, я снова наполнил ложку.
* * *
Физические улучшения были заметны, однако душевное состояние моего хозяина становилось все более подавленным от безвылазного пребывания в небольшой комнатушке. Аргону, тоже наблюдавшему это, наконец удалось убедить лекарей в необходимости смены обстановки.
- Можно вернуться в главное здание, - сообщил он. – Хотя они предостерегают, что еще слишком рано, и тебе лучше пока оставаться здесь.
- Не могу больше, - помотал головой Маура. – Мне тесно. – С утра уже одетый, он поднялся с кровати, собираясь выходить.
- Погоди, - остановил его Аргон. – Надень это. – Он протянул ему квадратик белой ткани с широкими петлями по бокам, и я понял, что это такая же лицевая маска, какие я видел на лекарях и часто на самом страннике, когда он, ухаживая за хозяином, находился близко к нему; к счастью, мне было разрешено входить в комнатку без маски, так как, по словам Аргона, мое присутствие не представляло угрозы.
Маура недовольно повертел квадратик в руках.
- Тебе опасно бывать на открытом пространстве, пока защита тела не восстановилась, - настойчиво сказал странник.
Мой хозяин с неохотой подчинился, заправляя петли за уши.
- Чувствую себя идиотом, - приглушенно сказал он, подергав за ткань.
- Это лучше, чем чувствовать себя больным, - заметил Аргон.
Он ненадолго отлучился и вернулся с еще двумя такими же масками. Одну он демонстративно надел на себя, другую протянул мне, и я с готовностью нацепил ее, не задавая вопросов.
- Пойдемте, погуляем, - кивнул нам странник.
Под тканью не было видно улыбки Маура, но в глазах его появилась молчаливая благодарность.
Для него это был первый за долгое время выход из длинного барака. Он застыл посреди поляны, подставив лицо солнцу. Вокруг бурно расцветала весна, оживляя в сердце надежду.
Медленным шагом хозяин подошел к ближайшему дереву и прислонился к шершавому стволу, обнимая его обеими руками и прикрывая глаза. Он долго стоял так, и мы с Аргоном, чтобы не мешать, ушли немного вперед.
* * *
К концу третьей недели к Маура постепенно стали возвращаться силы. Он уже свободно поднимался с постели и гулял по каменному коридору главного здания, благо дальше его все еще не пускали. Я боялся поверить своему счастью.
В этом здании, помимо нас, были и другие люди – очевидно, те пострадавшие при недавних атаках раненые го́нцы, которых все же удалось спасти. Мне снова дали там отдельную комнату, и Аргон уговорил меня хотя бы ночевать в ней, а не ютиться в кресле в комнате хозяина.
Ближе к закату я зашел пожелать ему доброй ночи. Маура уже дремал в большом плетеном кресле у зарешеченного окошка, заботливо укрытый до горла серым одеялом, подоткнутым с обеих сторон. Спинка и сиденье кресла были смягчены подушками, и еще одна подложена под босые ноги хозяина. Его лицо было отвернуто от окна, словно свет мешал ему, хотя лишь малая часть уходящих солнечных лучей проникала в помещение. Но он наконец спал спокойно, брови не были сведены от боли. Стараясь не потревожить, я опустился на самый краешек подушки у его ног, и сидел так, не глядя вверх, а просто чувствуя его рядом.
Только когда к нему зашел дежурный, я устало вышел за дверь. В длинном коридоре заранее зажгли небольшие факелы, прикрепленные на стенах, хотя снаружи еще не окончательно стемнело. Пройдя несколько шагов, я вынужден был остановиться и прислониться к стене, чтобы не упасть. На меня накатила резкая волна тошноты, на лбу выступил холодный пот, потемнело в глазах и задрожали колени. Испугавшись, я присел на корточки, спиной чувствуя холодные камни за собой, и опустил голову на сложенные руки. Так я сидел, потеряв счет времени, почти без сознания, пока мне на плечо не легла цепкая горячая ладонь.
- Тебе плохо?
С трудом подняв голову, я посмотрел вверх. Все двоилось и плыло, но я понял, что передо мной Эль-Орин. Я едва кивнул в ответ; на большее не было сил.
Тогда он легко поднял меня и понес. Под своей щекой я ощущал рукав из плотной, шершавой ткани, и под ним твердую, жилистую руку; и, невольно уткнувшись носом в грудь чужака, вдыхал едва заметный запах жаркой смолы, словно от тлеющих поленьев, и чего-то еще непонятного, что всколыхнуло воспоминание о сухом ветре с примесью степного песка.