- Так ты, выходит, за двух лошадей сторговался? – понял Калимак.
- Оставшихся вполне хватит, - кивнул чужак. – Можете запрягать.
Он протянул хозяину какой-то плоский темный сверток, до этого лежавший у него в сумке.
- Что это?
- Миáш, Эль-Ронт велел передать тебе. Просто заваривать в кипятке.
- Спасибо, - помедлив, Маура взял сверток, положив в свой мешок; затем одним рывком вскочил на лошадь и натянул кожаные поводья. – В повозке можете сами ехать, надеюсь, вам удобно будет.
- Нет уж, Мау, ты как хочешь, а мне надоело на хребте трястись, - к моей великой радости вступил Калимак. – Верхом – это, конечно, здорово, но не на такие расстояния. Я, между прочим, ни черта не понимаю, почему ты у Эль-Ронта повозку не взял, когда он предлагал. Я уж было настроился, что со всеми удобствами поедем, а тут ты ускакал, сломя голову. Странный ты, вот урожаем клянусь.
Кинув свой увесистый мешок на дно повозки, он сам удобно устроился у бортика, закинув руки за голову.
Я переминался с ноги на ногу, боясь последовать его примеру. Это было бы предательством по отношению к хозяину.
- Черт с вами, - плюнул Маура, слезая с лошади и перекладывая вещи.
- С нами, а как же, - сострил Калимак и тут же испуганно покосился в сторону сидящего к нам спиной Эль-Орина.
Чужак молча управлял лошадьми, Калимак вынул из своего мешка большую круглую лепешку, которой нас на прощание одарили в Карнин-гуле, и принялся с аппетитом ее уплетать. Маура же, так недовольный поступком нашего сопровождающего, очутившись в повозке, почти мгновенно уснул. Теперь, когда ему не нужно было удерживаться на лошади, в новых комфортных условиях он поддался накопившейся усталости, и я был несказанно рад, что хозяин хоть немного отдохнет. Калимак вскоре тоже обратил на это внимание, и громко фыркнул, облизывая пальцы.
- Вот ведь козел упрямый, а? – хохотнул он.
И мы одновременно наклонились, чтобы снять с Маура сапоги. Калимак отпрянул, возмущенный тем, что эта мысль пришла в голову и мне.
- Ты раб, ты и снимай, - с негодованием бросил он, резко отворачиваясь и садясь у противоположного борта.
Я безмолвно подчинился, развязав кожаные тесемки и осторожно стаскивая со спящего обувь. Затем, вынув из своего мешка легкое одеяло, накрыл его, и в дополнение поправил его сумку, наскоро подложенную им под голову.
Вечер перешел в ночь, и мы остановились на привал, расстелив одеяла на дне повозки. Если бы Эль-Орин присоединился к нам, то из-за его роста пришлось бы потесниться, либо спать на земле; но он, к счастью, еще две ночи оставался бодрствовать, сидя неподалеку на своей сложенной накидке.
Наутро я встал пораньше и, спрыгнув с повозки, нарвал в поле букет ярко-желтых одуванчиков. Вернувшись, я осторожно положил букет рядом с головой спящего хозяина и сел на деревянное дно, обняв колени руками. Мне так хотелось сделать для него хоть что-то приятное.
Но вот мы позавтракали и снова тронулись в путь, а хозяин все не просыпался. Меня охватила тревога, и я тайком прикасался к нему, с облегчением убеждаясь, что он очень теплый, а дыхание его, хоть и едва заметное, остается глубоким и ровным. Все же я то и дело бросал взгляды на спину Эль-Орина, не решаясь к нему обратиться.
Тот в конце концов остановил повозку, забрался в нее и присел возле Маура, легко притрагиваясь к его лбу и к шее.
- Он крепко спит, - обернувшись, успокоил он меня и косившегося на нас Калимака. – Нет причин для волнения.
Вскоре Маура наконец шевельнулся, поворачиваясь набок и потянув носом; затем открыл глаза, сразу упершись взглядом в солнечные лепестки.
- Это откуда?
- Это... это я собрал. Для вас...
Ведь я совсем забыл, что он терпеть не может сорванных цветов. «Мне они больше нравятся на лугу, живыми», вспомнились его давние слова.
Я сжался в ожидании его гнева.
Он еще раз понюхал букет.
- Спасибо. Сладко пахнут. – И сел, прислонившись к низкому бортику и сжимая в руках гибкие стебельки.
Невольно я улыбнулся, решив, что ему все-таки понравился мой жест.
* * *
На другое утро мы позволили себе поспать допоздна, и пробудились, когда солнце уже высоко стояло в небе. Калимак громко зевнул и потянулся, оглядывая нас.
- Где этот?
Маура кивнул вдаль, где чужак восседал на плоском камне, занятый изучением какого-то свитка. Почувствовав, что говорят о нем, старец поднялся и подошел к нам, на ходу опуская свиток в свою сумку.
- Хотите продолжать путь?
-Только после завтрака, – решительно сказал Калимак. – Хотя скорее уже обеда.