Нас с Калимаком действительно не бросили стоять посреди коридора, а тут же отвели в большую светлую комнату. Однако отдыхать я не собирался. В тревоге за хозяина я выскользнул за порог, как только чужаки отошли в сторону, переговариваясь между собой.
Мне не пришлось долго искать нужную дверь – почти сразу, пройдя вглубь по коридору, я услышал за одной из них звуки борьбы.
Неожиданно пришедший в сознание хозяин яростно отбивался от чужаков в длинных голубоватых одеяниях и светлых масках, закрывающих нижнюю часть лица. Им явно ничего не стоило втроем его скрутить, но они, судя по всему, пытались все же как-то утихомирить его, не прибегая к еще большему насилию.
- Отпустите его! – гневно воскликнул я, врываясь в незапертую комнату. – Что вы делаете?!
От полок у стены отошел еще один чужак, которого я сперва не заметил.
- Мы пытаемся ему помочь, - спокойно ответил он на нашем языке, приспуская свою маску на подбородок. – Ты можешь поговорить с ним?
Я склонился к мечущемуся в бреду Маура, пока его удерживали в массивном деревянном кресле, выдвинутом на середину комнаты так, чтобы на него падал свет из окна.
- Они хотят вам помочь, хозяин... Пожалуйста, успокойтесь... Вам никто не причинит вреда... – уговаривал я, хотя сам был далеко в этом не уверен.
Сидящий было притих, но, вновь увидев над собой незнакомые лица, резко вскочил и с небывалой прытью отпрыгнул к двери, так, что четвертый чужак едва успел перехватить его.
- Как его зовут? – спросил он у меня.
- Господин Маура Лабинги, - сразу ответил я.
Тот немного помедлил, очевидно, пытаясь определить, какое из этих обращений является именем, затем тихо и раздельно произнес, крепко удерживая моего хозяина за предплечья:
- Маура, тебе нужно здесь остаться. Я должен удалить осколок. После этого тебе станет лучше.
- Нет... Не трогайте меня! Отпустите... – простонал Маура, безуспешно вырываясь.
- Ты... боишься? – вдруг полуутвердительно спросил чужак, чуть склонив голову набок; лицо его, казалось, выражало сочувствие.
Он ослабил хватку, и Маура опять пошатнулся.
Пользуясь моментом, чужой подхватил его на руки. Он отдал короткий приказ своим подчиненным, и в считанные секунды мой хозяин оказался крепко примотанным к креслу широкими плотными лентами.
Окунув руки в стоявшую на столике чашу, от которой исходил резкий, щиплющий ноздри запах, чужак натянул на свою левую руку плотно облегающий каждый палец в отдельности черный чехол из гибкого материала, взяв затем с маленького столика длинное тонкое блестящее лезвие без ручки; правая же его кисть оставалась оголенной. У его помощников черными обтягивающими чехлами были покрыты обе руки.
- Вы будете его резать?! – в ужасе прошептал я, стоя у дверей. Я неожиданно понял, что этот главный лекарь, наверное, и есть Эль-Ронт, по совместительству правитель всего Карнин-гула.
- Это необходимо, чтобы он поправился, - сказал он. – Выйди, подожди снаружи.
Его помощник безо всяких усилий разорвал верх туники Маура, обнажил раненное плечо и быстро протер поверхность кожи взятой из плоской коробочки влажной белой тканью.
Другой чужак неуловимыми движениями, пока сидящий снова не начал вырываться, протер кисть его руки и прижал ее к подлокотнику кресла, быстро вводя в тыльную сторону ладони крошечную иглу, присоединенную к тонкой трубочке, выходящей из полупрозрачного сосуда, подвешенного на металлическом столбике.
Я застыл у стены, в отчаянии зажимая рот ладонями и не смея помешать им.
Стоящий позади кресла правитель приставил пальцы правой руки к виску моего хозяина, затем еще раз окунул руки в чашу, обмыл длинное тонкое лезвие и застыл в ожидании.
У меня уже начала кружиться голова от чересчур сильного запаха жидкости, разнесшегося по комнате, но я не мог уйти.
- Маура? – тихо окликнул лекарь.
- Что?
Эль-Ронт с досадой опустил лезвие.
- Дсéли прим-на? [1] – спросил один из помощников.
Тот сделал запрещающий жест:
- Áмнит. Тии́н-а сур [2].
Помощник вытянул из небольшого ящика, стоящего на полу, черную полукруглую открытую емкость размером с ладонь, крепившуюся к ящику трубкой, и плотно приставил ее к носу и рту моего хозяина, нажав что-то на стенке ящика.
Я едва сдержал испуганный вскрик, подумав, что хозяин вот-вот задохнется; но шли минуты, а он все не терял сознания, и веки его по-прежнему были приоткрыты.
Сидевший на корточках у кресла чужак поднял глаза на правителя и отрицательно качнул головой.
- Режьте так, - чуть слышно проговорил Маура, уже не сопротивляясь. Его склоненное на грудь лицо было закрыто свисающими мокрыми прядями волос, и я не видел его выражения.