Мы стояли втроем перед длинным зеркалом – Маура чуть впереди, мы с Калимаком с опаской разглядывали себя из-за его спины. Каждый изучал свое отражение, впервые видя его вблизи столь отчетливо.
Калимак, едва прошел первый шок, откровенно любовался собой, разглядывая блестящие густые кудри и ровную бронзовую кожу, одаривая собственное отражение здоровой белоснежной улыбкой. Найдя очередное подтверждение своей мужественной красоте, он еще больше приосанился, поправляя широкий ворот рубашки.
Я же, наоборот, загрустил, отметив, что мужества и благородства в моем облике крайне мало; парень, смотревший на меня из зеркальных глубин, был по-прежнему слишком толстым, приземистым, с невыразительными мелкими чертами лица, кривыми зубами и вторым подбородком. Притягивали внимание лишь вечно округленные, словно от удивления или страха, темные глаза, пылающие отчаянным рвением и удивившей меня самого решимостью.
Маура машинально дотронулся до своих сильно выступающих высоких скул, всмотрелся в глубокие серые глаза, в которых радужка по площади закрывала почти весь белок, и обрамленные совсем короткими, но густыми темно-медными ресницами; отметил выпуклость около кончика носа, резкие контуры челюсти, чересчур широкие и крупные зубы, чуть заостренные кверху уши с приросшими упругими тонкими мочками. Увиденное явно не обрадовало его, и он молча отошел от ниши.
Напоследок Калимак все же согласился сменить свой кричащий наряд, дабы не напрягать местное население. Он переоделся в более спокойную светло-бордовую тунику и серые брюки, однако долго не хотел расставаться с нарядной желтой курткой.
- Возьму про запас, когда-нибудь и у меня сын родится, - практично рассудил он, аккуратно сворачивая одежду и унося ее подмышкой.
Мы наконец покинули пристройку.
* * *
- А то я не заметил, как ты на эту дылду серокожую запал! – расхохотался Калимак на послеобеденной прогулке.
- Не твое дело, - холодно отпарировал мой хозяин.
- Небось уже обработал? – не отставал его товарищ.
- А тебе завидно? Найди себе сам.
- Да где ж я найду-то? Тут из наших парни только!
- Ну так не обязательно из наших. Попробуй, понравится.
- Фу! Страшные!
- Боюсь, тогда тебе остается только с парнями, - невозмутимо пожал плечами Маура.
- Все лучше, чем с этими!
- Так ты ту самую бляшку не забудь надеть, и вперед, на подвиги, - подначил хозяин, уворачиваясь от брошенной в его сторону еловой ветки.
Калимак на этом не успокоился, вскочил на скамью посреди поляны и заорал пошлую деревенскую частушку:
Как-то насадил козел
Десять коз себе на кол,
А потом еще овцу –
Все под силу молодцу!
- Все борозды хороши, коли пашешь от души, – в тон ему невозмутимо процитировал Маура не менее похабную поговорку, и оба они громогласно расхохотались.
В нашу общую комнату хозяин возвращался довольным и бодрым, с сияющим лицом, иногда насвистывая какую-то мелодию.
- Знаешь, разница не так велика, как можно было подумать. Хотя с поцелуями они незнакомы, - поделился он со мной неожиданно, когда мы сидели за столом у окна. Он сделал глоток из своего стакана и задумчиво добавил: – Она сама позволила мне быть заместителем.
- Кем? – переспросил я с вновь кольнувшей сердце ревностью.
- Заместителем. Это их обычай. Ее муж рано погиб, она осталась одна. Быть тем, кто рядом, пусть даже временно, это большая честь.
- Вы... останетесь с ней теперь? – уточнил я.
- Нет, - просто ответил он. – Наши пути не слиты, и она воссоединится с мужем, когда придет время.
- Так он же... умер? – растерянно пробормотал я.
- Смерть – это не конец, - твердо сказал хозяин. – Так, оказывается, они верят. И мне хочется верить так же.
* * *
Увидев приоткрытую дверь, я осторожно вступил в полумрак, освещенный множеством продолговатых брусков на стенах. Невиданные мною раньше светильники бросали мягкие, тепло-оранжевые блики на подогретый бассейн... И на собравшуюся там компанию.
Я так и застыл с открытым ртом у порога, начиная понимать, что явно перепутал здания, и это не те пристройки, где выращивают рассаду, и куда еще с утра направился мой хозяин.
Длинные худые тела чужих предстали передо мной во всей своей обнаженной красе, и я невольно отметил, что ниже пояса у них и правда все так же, как у нас, во всяком случае, на первый взгляд.
Часть из них стояли у бортика, в чем мать родила, непринужденно беседуя и держа в руках высокие стаканы, часть плавали, и очертания их фигур темнели сквозь мерцающую толщу воды. К своему огромному удивлению я заметил среди них и несколько женщин, чьи контуры тел были чуть более округлыми. Они совершенно не стеснялись друг друга; более того, мое внезапное появление их тоже не смутило, лишь двое-трое оглянулись на меня с любопытством.