Воскресенье, 28 сентября
Папа снова звонил, но сейчас мама и правда была в студии, поэтому мне уже не так стыдно, что промолчала в прошлый раз насчет нее и мистера Джанини. И опять он как-то странно разговаривал, так что я не выдержала и спросила:
– Папа, что случилось? Бабушка умерла?
– Нет, Миа, что ты, – испугался он. – С чего ты взяла?
Ну я и объяснила, что он как-то странно себя ведет. Он сразу начал уверять, что ничего не странно. Врал, конечно, потому что я же слышу, что странно. Но я решила на него не давить и стала рассказывать про Исландию, поскольку мы сейчас ее изучаем на истории мировой цивилизации. В Исландии самое большое количество читающих людей, потому что там заняться больше нечем, кроме чтения. Еще там есть природные горячие источники, и жители ходят в них купаться. А когда в Исландию приехал с концертом оперный театр, все билеты тут же расхватали, и девяносто восемь процентов населения там побывали, выучили все слова наизусть и потом распевали целыми днями.
Я бы не отказалась пожить в Исландии, весело там, не то что на Манхэттене, где могут взять и плюнуть в тебя ни с того ни с сего.
Но на папу Исландия особого впечатления не произвела, хотя по сравнению с ней все остальные страны как-то не дотягивают. Правда, папа и сам живет в довольно маленькой стране. Думаю, если бы к ним приехала опера, то на концерт явилось бы процентов восемьдесят жителей – тоже есть чем гордиться.
Я ему все это рассказала, потому что он политик, – может, это поможет улучшить что-нибудь в Дженовии, где он живет. Хотя, наверное, Дженовии улучшаться некуда. Главный предмет ее импорта – туристы. Я знаю, потому что в седьмом классе делала доклад об импорте в страны Европы. Дженовия получает от туристов не меньше прибыли, чем Диснейленд, наверное, поэтому ее жители освобождены от налогов – государству и так денег хватает. Дженовия – княжество вроде Монако.
Папа говорит, у нас в Монако куча родственников, но я до сих пор никого не встречала, даже когда отдыхала летом у бабушки.
Я предложила папе следующим летом съездить в Исландию, вместо того чтобы гостить у бабушки в ее французском замке Мираньяк. Бабулю, конечно, придется оставить дома, Исландия ей не понравится. Ей нигде не нравится, если там нельзя заказать приличный сайдкар – это ее любимый коктейль, который она готова пить двадцать четыре часа в сутки.
– В следующий раз об этом поговорим, – ответил папа и повесил трубку.
И больше ничего не сказал.
Правильно мама о нем говорит.
Расстояние на шкале от нуля до заданного числа называется… абсолютной величиной… всегда положительное
Понедельник, 29 сентября, О.О.
Сегодня я очень внимательно рассматривала мистера Джанини, чтобы понять, получил ли он от свидания такое же удовольствие, как мама. Вид у него, надо сказать, был вполне довольный. Во время урока, когда мы обсуждали квадратичную формулу (А как же закон распределения? Я только-только начала врубаться, а уже новая тема; неудивительно, что я все время отстаю), он вдруг спросил, не собирается ли кто-нибудь из нас участвовать в осенней школьной постановке «Моей прекрасной леди». А потом вдруг говорит так вдохновенно:
– А знаете, из кого получится прекрасная Элиза Дулитл? Миа, думаю, из тебя!
Я чуть не умерла сразу. Понятно, что мистер Джанини просто хотел выразить мне свою симпатию – он ведь все-таки встречается с моей мамой и все такое. Но тут он вообще со свистом мимо пролетел. Во-первых, прослушивания, конечно, уже были. И даже если бы я в них участвовала (а я бы не участвовала, потому что отстаю по алгебре, вы не забыли, мистер Джанини?), я никогда не получила бы роли, тем более главной. Я не умею петь. Я и говорю-то с трудом.
Главную роль не получила даже Лана Уайнбергер, которая в младшей школе всегда играла главных героинь. Но роль Элизы дали девочке из старших классов, а Лана будет играть служанку, зрительницу на скачках в Аскоте и какую-то шпану в массовке. Лилли – горничная, ее работа – включать и выключать свет между актами.
Я настолько офигела от выступления мистера Джанини, что не смогла выдавить из себя ни слова. Просто сидела и чувствовала, как заливаюсь краской. Может быть, поэтому на большой перемене, когда мы с Лилли проходили мимо моего шкафчика, Лана, которая стояла неподалеку, поджидая Джоша, сказала мне самым мерзким своим тоном:
– А, привет, Амелия.
Никто не называет меня Амелией (кроме бабушки) с детского сада, когда я попросила всех этого не делать.