Очень своеобразен и животный мир, но это стихия Сваландовского.
На Наире лишь одно неудобство - там никогда не бывает ночи. Из пяти Солнц, освещающих планету, хотя бы два всегда находятся над горизонтом. Влияние Солнц сказывается и на климате, практически неизменном во всех широтах: что на экваторе, то и на полюсах.
Меня это не удивляет. В своей практике я встречал не одну планету с несколькими солнцами. Для меня это почти обычное явление, а вот мой помощник был чрезвычайно удивлен. Одно дело изучать это по книгам и совсем другое убедиться воочию, что это не сказки.
Две недели, которые мы провели на Наире, были для всех насыщены и интересны. И еще, я думаю, что Наир имеет все перспективы стать прекрасным курортом для Земли. Правда немного далековато - добираться почти два месяца.
Весь шестидневный перелет с Наира на Бранк проводили систематизацию и запись собранной на планете информации, но не успели сделать даже половины. Слишком уж много оказалось информации. Чего стоят только океаны Наира - Хрустальный и Океан Несуществующих Ночей. Названия получились случайно, но они точно отображают их сущность.
Вода в Хрустальном океане столь чиста и прозрачна, что дно видно на глубину более трехсот метров. Тут непроизвольно можно сравнить воду со стеклом.
- Как хрусталь! - воскликнула Жаклин, и океан стал Хрустальным.
Со вторым океаном дело обстояло по-другому. Вода в нем казалась совершенно черной. Почему столь велика разница?
Все было проще простого. Дело в том, что дно океана покрыто черной грязью, которая после проведенных исследований оказалась лечебной. А вода такая же прозрачная, как и в Хрустальном океане, поэтому так хорошо и видна чернота дна.
- Дно этого океана единственное место на планете, где есть подобие ночи, - задумчиво сказал Сваландовский.
Десять дней, проведенных на Бранке, были менее интересны. Планета, как планета. Если с чем-нибудь сравнивать, то больше всего подходит Марс. Лет через тысячу там можно будет создать сносные условия для жизни человека, но стоит ли, если совсем рядом такая прекрасная планета, как Наир.
Пятнадцатого декабря мы покинули Бранк и "Аквариус" взял курс на Везон. Через несколько дней покончили с обработкой информации по Наиру и принялись за Бранк. Я уже не спешу и Мартинесу советую не гнать картину. До прилета все равно не успеем, а если спешить, то можно наделать много неприятных ошибок.
Огромный Везон предстал перед нами двадцать третьего декабря. Это было воскресенье. Мы спустились на поверхность и принялись за работу, которой оказалось не так уж и много. Планета представляла собой один огромный, почти в три раза больше Земли, безжизненный ледник.
Наш командир экипажа Лев Ступицин посмотрел в предварительный план экспедиции.
- На Везоне мы можем работать до пятого января. Отлично, - он обвел всех взглядом и продолжил, - предлагаю управиться до тридцать первого декабря и...
Фразу он не закончил, но все поняли, что им предлагают выходные на новый год.
И мы справились, и тридцать первого вернулись на корабль. Настоящей елки к сожалению не было, но и искусственная оказалась кстати. Праздник прошел замечательно, все веселились и радовались, как дети. Это были наши первые выходные с самого начала экспедиции.
Но всему приходит конец, особенно праздникам.
Четвертого января мы снова тронулись в путь. Впереди нас ждет планета со звучным именем Нами.
Передо мной лежит список планет, которые наша экспедиция должна исследовать. Пятнадцать планет, на пяти из которых мы уже побывали. Что нового нам принесут остальные?
12 Января, Суббота
Вчера наша разведгруппа высадилась на Нами, а сегодня все двенадцать человек, находясь на поверхности планеты, готовятся ее исследовать. Все работы по подготовке бота поручил Хосе Санчесу. Он вполне справляется, кое чему я его уже научил, а сам я бездельничаю, вернее, пишу дневник.
Нами!
Красиво звучит. И сама планета очень красива. Она напоминает мне Землю. Нашу родную, далекую Землю.
Лагерь разбит на большой поляне, окруженной джунглями. Красота, но...
Но что-то не так на этой планете. Я чувствую это подсознательно, не могу этого объяснить. Такое иногда случается, особенно у опытных исследователей, к коим я себя не без некоторой гордости отношу.
- Что скажешь, сынок? Как тебе эта планета? - обратился я к командиру.
Он помолчал, сосредоточенно вглядываясь в джунгли, потом посмотрел на свой экипаж, беззаботно готовящийся к работе, и только после этого перевел взгляд на меня.
- Ты тоже чувствуешь это, старик?
Я кивнул.
Что такое "это" мы оба не знали, но чувство, какое-то шестое, подсказывало, что "это" что-то где-то рядом.
- Может уберемся с этой планеты, пока не поздно, - предложил я.
Лев вздохнул и ответил, что это невозможно, во всяком случае сейчас.