- Как мы аргументируем отказ от исследования? - спросил он. - Напишем в отчете, что нам что-то показалось? Будем надеяться, что все пойдет гладко, но держаться нужно настороже и к эвакуации нужно быть готовыми в любую минуту.
Лев указал мне на Сваландовского. Тот нервно ходил среди беспорядка лагеря и время от времени бросал тревожные взгляды на стену джунглей, окружавших лагерь.
- Степан! - окликнул его Лев.
Сваландовский подошел к нам.
- Тебя что-то тревожит?
- С чего бы это? - он хотел казаться беззаботным и веселым, но весь его вид выражал совсем другое.
- Степан, тебя что-то тревожит? - настойчиво повторил капитан свой вопрос.
Сваландовский сделал несколько нервных шагов вокруг нас и заговорил:
- Тревожит? Да, шеф, меня что-то тревожит, но только не спрашивай, что. Не знаю я, не знаю. Я боюсь эту планету, боюсь эти джунгли. Они просто наводят на меня ужас. И можете с меня смеяться. Я боюсь. Да. Не знаю чего, но боюсь! - он говорил достаточно громко и, усиленно жестикулируя своими длинными худыми руками, ни на секунду не останавливаясь на одном месте.
На нас обратили внимание остальные члены команды и притихли, прислушиваясь, ведь с самого начала экспедиции не было ни одного инцидента или конфликта между членами экипажа, а тут вдруг какой-то шум.
- Я понимаю тебя, Степан. И старик понимает, - сказал Лев, похлопывая Сваландовского по плечу. - Давайте проведем сбор экипажа.
Ступицын объяснил всем сложившуюся ситуацию. Все толпились вокруг него, слушали не перебивая.
- ... поступило предложение покинуть планету не исследуя, - закончил он. - Прошу обсудить этот вопрос прямо сейчас.
Он отдалился немного, чтоб не мешать обсуждению. Я подошел к нему. Я понимаю, сколько стоит сил начальнику экспедиции произнести эти слова - покинуть планету, внесенную в обязательный список для исследования, лишь из-за каких-то дурных предчувствий, возникших у трех старых маразматиков. Что с того, что они опытнейшие исследователи, проведшие чуть ли не большую половину жизни в экспедициях? Что с того, что они привыкли доверять своему шестому чувству, которое не раз их выручало, больше, чем зрению, слуху, и даже показаниям приборов. Что из того? Да за такое решение Лев одним выговором не отделается. Из-за этого можно лишиться всех званий, наград и даже прошлые заслуги не помогут.
Да, это все слова.
Я оглянулся и увидел улыбающиеся лица друзей, слышал их смешки, особенно у молодых и понял, что они не приняли всерьез слова капитана.
- Остаемся, остаемся! - донеслось до нас.
- Навсегда? - прошептал Лев, как-то грустно глянув мне в глаза. Я отвернулся.
И так, экипаж решил продолжить работу на Нами.
- У нас шесть дней, - заявил капитан, хотя я отчетливо помню, что в плане написано двенадцать.
Далее последовали жесткие инструкции по безопасности, и т.д, и т.п.
Было решено, что обе группы будут работать на одном маршруте в пределах видимости друг друга, то бишь вместе. В каждом боте будет охранник. В общем, максимум безопасности и предосторожностей.
То же число, вечер
Первый рабочий день на Нами прошел без каких-либо эксцессов. Надеюсь, что так будет до конца, но верится в это с трудом. Даст Бог, все обойдется.
Работали обе группы вместе. Ко мне добавили Андрея Сушко для охраны, а в лагере остались Лев, Жаклин, Джесси и наш механик Сергей Савченко.
В лагере также ничего не произошло.
- Ощущение опасности не проходит, - сказал мне Лев, когда группа вернулась в лагерь. - Оно наоборот усиливается. С завтрашнего дня назначаю тебя руководителем обеих групп. Постарайтесь работать как можно быстрей, чтобы пораньше убраться с этой планеты.
Что я мог сказать в ответ? Сегодня и так мой бот шел первым, мы почти не останавливались и работали, как говориться, в темпе быстрого вальса. И мне тоже не нравиться эта планета, но что, что еще я могу сделать?
13 Января, Воскресенье.
Пронесло!
Отработали еще один день.
- Осталось три дня, - сказал вечером Лев.
- Как три? Четыре! Вы обещали шесть дней, а работаем только два, - начала возмущаться молодежь. Они наверняка втихоря посмеивались над нашими стариковскими опасениями неизвестно чего.
- Я сказал три дня! И никаких возражений! - отрезал капитан и ушел спать в бот. У двери он оглянулся.
- И никаких палаток, никакого свежего воздуха. Всем спать в боте. Это приказ - и он скрылся в проеме. Дверь едва слышно зашуршала и закрылась за его спиной.
Мы еще посидели вокруг костра, делясь впечатлениями о Нами. Она казалась всем доброй и приветливой. Всем, кроме меня и Сваландовского.
Легкий ветерок подул с севера, также, как на родной Земле. Так же блестели звезды в черном безлунном небе, так же шуршали листья деревьев... А может и не так. Я прислушался... Нет, показалось, но какой-то холодок все же пробежал по спине. Я видел, как вздрогнул Сваландовский, невольно оглянувшись на черную стену джунглей за нашими спинами, а затем посмотрел на меня.