После всех этих дел является возможность планомерной ежедневной работы.
Речь на юбилее. В основе литературного поэтического дела заложено чрезвычайное усилие жизни продлиться к бессмертию.
709
Если медицина заметно расширяет границы физической жизни, то поэзия делает это с другой стороны: она свидетельствует о бессмертии души.
Медицина как черепаха ползет, но в ту сторону, куда молчит поэзия – к бессмертию.
Поэзия – это сверхусилие жизни, концентрация силы жизни, называемая личностью.
(Поэт – раздерганный неврастеник, пьяница, беспутник.)
С обеда потекло, к вечеру дождь и растворились все хляби небесные.
С утра возился с машиной и к обеду сдал ее в ремонт на завод.
Генерал сказал, генерал рассердился, генерал, генерал, генерал, повторяла намазанная девица, шофер на заводе. Я указал ей место в своей машине.
– Кто же нас повезет? – спросила она.
Я молча сел за руль.
– Кто вы такой? – спросила меня.
– Маршал! – ответил я, и мы поехали.
Без философии можно обойтись в жизни, но без юмора живут только глупые.
После обеда заседание редколлегии в журнале «Дружные ребята»: Григорьев, Катаев, почетный учитель: на левой стороне орден Ленина, на правой десять значков отличника.
Поднял мысль свою о родине и никакого отклика не получил.
Редактор Ершов, отсталый партчиновник, очень типичен тем, что заключен в круг и в кругу все хорошо. Зато вспомнился начальник авторемонтных заводов Косенков, коммунист из стада Христова. И правда! Христос был «прежде всех век», и время церкви и коммунизма – это
710
мелочь по сравнению с тем состоянием мира, где и времени нет. Так почему бы и Косенкову не быть христианином и коммунистом: земное положение – коммунист, общее – христианин.
К вечеру пришла праведница Нина и началась у них с Лялей бесконечная праведная болтовня.
Читал о <2 слова вымарано> всей кухне истории. Повара показаны прямо в колпаках и передниках так просто, что ясно понимаешь историю: они только повара, где-то внизу, а история, пир ее сам по себе больше их бесконечно... И так, может быть, все, что мы делаем, больше нас, и все мы не знаем, что творим. <2 строки вымарано.> [Мы видим] у повара особенную простоту в обращении с человеком, для него человек есть человечина – [это все равно] что мясо или дичь.
Там наверху сидят господа, произносят тосты за гуманность, осуждают охотников за убийство, а сами едят куропаток. Повар все это хорошо знает: его дело внизу, возле мяса. Но вот его вызвали наверх, посадили рядом с пирующими, и нечего удивляться, если он произносит тост за казнь 50 тысяч военных преступников.
Весь русский нигилистический цинизм, называемый «правдой», исходит от этой соприкосновенности с человечиной и последующей встречи с гуманной личностью. (На этих дрожжах выросла философия Плеханова, направленная против «личности» в истории.)
И это самое написано на вратах Дантова ада.
И вот это самое теперь и высказывает «господам» Вышинский.
Вот это «Надо» и требуется воплотить в личности Сутулова. Это «надо» рождается на пороге ада: тут один путь – в самый ад, в распыление, в жизнь для себя (наши беспризорники). Другой путь – это познать сердцем ад и вернуться к людям: нет уже больше веры в личность человека, видится одна человечина. как мясо. (Вспомнить
711
Виктора Ивановича Филипьева, который говорил, что весь человек в двух глаголах – есть и е-ь.) Но это не пессимизм – напротив! – это есть начало религии, отсюда и оптимизм: человечина вся связанная у жертвенного костра, и жрец обращается к заре, и Бог от зари посылает огонь, и костер загорается. Вот Сталин у нас и вяжет людей в коммунизм для костра жертвенника.
Итак, я должен знать о себе, что в мои годы непременно, как у всех таких людей, в голове собирается перенакопление мыслей и отсюда судороги речи, стремление их выбросить из себя. Отсюда происходит и непонимание другими написанного.
Вот почему «Кладовая солнца» должна быть моим маяком и я никогда не должен соблазняться «старшим возрастом».
Мой девиз: «мыслить о всем», но писать понятно для всех.
12 Ноября. Ночь прошла мокрая. На рассвете опять как вчера пошел снег. И потом таяло.
Раскрыть понятие «простой человек». Вся политика сейчас вертится около понятия «простой человек», составляющий демократию, и даже вопрос о колониях, угрожающий империализму, сводится к защите прав простого человека.
Лева письменно потребовал 2000 рублей. Совсем потерял совесть. Послал тысячу. Разговор Ляли с художницей Верой Яковлевной Тарасовой. Ляля спросила: дают ли ей, то есть ее личности, что-нибудь дети.