Почему мы все не чувствуем притока радости в удовлетворении правдой суда над преступниками против самого существа человека? Не радость слетает к нам, а наползает, как необходимость, осторожность. Например, трудно понять, почему «гитлеризм» не разбирается у нас в журналах философски, со всех сторон, спокойно и убедительно. Мы думаем, это потому, что наша частная «философия» вообще боится общей философии. Не говорят, потому что нужно новое слово какой-то личности, дерзающей выйти за пределы «диамата». Но такая личность не появляется. И может быть, политически выгодней сейчас вообще помолчать.
Мы вспомнили сейчас слова Калинина о себе, он подчеркивал эгоистические личные мотивы в своем продвижении и как бы необходимость их, особую правду. - Он не один так говорит, - сказала Ляля, - я часто это слышу от большевиков, не человечностью аргументируют, а личными интересами. Что это? - А это, - ответил я, - исстари ведется у марксистов против народников. Если сослаться на человечность, то этим самым вооружаешь противника: ты дал каплю
18
человечности, а народник выльет на твою голову ушат слов. Если же выставить ego, то это будет как камень для упора ног. Упираясь в этот камень, можно выставить против «человечности» мораль классового материализма и пр.
14 Января. Рождение Нат.Арк.: 70 лет.
Хватил мороз. Отвел машину на профилактику. Вечером у нас елка: Ия с Сережей, Лева, Галина с детьми, все Удинцевы и Родионов. Елка была настоящая, как у людей. Пахнуло семьей. Ляля совсем молодец!
15 Января. Мороз. Два раза ездил на станцию за машиной и не привез: сменили кольца, перетянули подшипники - и не могли завести.
16 Января. Праздник отмороженной ноги, 6-я годовщина (с 1940 г.).
Мороз. Это было в воскресенье у Баранцевич. Одна женщина (докторша) рассказала, что сегодня утром шла в районе Новодевичьего монастыря и слышит звон колоколов. Она подумала, не чудится ли ей. Шла женщина, спросила ее, слышит ли.
- Нет, - отвечает та, - ничего не слышу.
- Извините, - говорит, - значит это у меня в ушах звон.
- Звон? - говорит. - А вот сейчас будто и я слышу. И только вымолвила, слушают вместе и опять ничего.
- Ну, так решили, - это нам почудилось.
А в понедельник Борис. Д-ча спрашивают: - Слышали новость? Звон разрешили.
17 Января. Мороз сломило. Проклятый грипп сидит в носу и дыхании, и голова слаба, не берет на подъемах. Пишу «Голос шофера-любителя».
Начитался «Британского союзника». Газета в тайном плане содержит задачу выявления в русских условиях существа
19
благородной британской личности. Читая, приятно отдохнуть от нашей неумной пропаганды себя самих и самохвальбы.
Но и так подумаешь: - А может быть, в этом отказе от официального признания личного начала таится бессознательная охрана этой творческой энергии?
Так я понимаю, что самое существенное в государственной деятельности - это сделать все сущее полезным для всех, а чтобы достигнуть этого, нужна рационализация с последующей механизацией.
Так, например, если государство интересуется лесом, то прежде всего со стороны запаса топлива, потом регулировки климата, здоровья и т. д. Лес сам по себе не интересует государство. Точно так же и личность человека получает от государства оценку своих полезных свойств (стахановец, орденоносец и т.п.). Но личность как таковая непроницаема для государства и автономна.
Вот тут-то, в этой точке и начинается разделение государства и церкви, как собора личностей, и в этой же самой точке образуется и сотрудничество государства и церкви. С этой точки зрения понятны и современные споры между церковниками тихоновского толка и сергианского: тихоновцы говорят об автономии личного начала, сергианцы о сотрудничестве духовного собора личностей с трудовым коллективом государства.
NB. Допросить Map. Алекс, о мотивах ее непризнания сергианской церкви.
Грипп не дал мне вчера с Лялей сходить ко всенощной (чтобы отметить шестую годовщину нашей встречи). Вспоминая теперь, не могу не надивиться случайности этой встречи: до того ведь было в ее душе и моей все капризно и сложно.
Только теперь понимаю, что Ляля до меня никого не любила в том смысле, что, отдаваясь, никому не отдалась, и даже своему Олегу, потому что он был монах. Чтобы самой отдаться, Ляле нужно было, чтобы ей кто-нибудь совершенно отдался. Олег этого не мог в силу склада своего духа.