Навсегда я запомнила и 13 августа. Каждый вечер по новостям показывали въезд в мой поселок: вместо таблички «Новосветловка», висела надпись «Зона». Показывали трупы заживо закопанных людей, заживо сгоревших детей, тела которых были присыпаны землей… Я ужаснулась от увиденного, не могла поверить, что это произошло именно у нас… Все больше и больше информации я узнавала из социальных сетей, смотрела множество фотографий и комментариев.
28 августа мне позвонила подруга и сказала: «Твой папочка жив, он пытается выехать из Новосветловки». Мы с мамой с нетерпением ждали его приезда, и вот настал этот долгожданный момент: хромая, зашел папа, ноги его были опухшие, от того, что быстро запрыгивал в подвал. Мы набросились на него. Наши разговоры длились всю ночь, он рассказывал всю страшную правду и постоянно повторял: «Поселка больше нет».
Я много раз прослушивала записи с папиного телефона, где были записаны взрывы града и другого оружия, но я по-прежнему не хотела верить, что моего поселка больше нет… В Новосветловке около 200 домов сгорели и были задеты снарядами, еще столько же полностью уничтожено. Больше месяца мы вынуждены были жить в Старобельске, а 23 сентября поехали домой.
Дорога домой длилась больше 5 часов. Мы въехали в какое-то до боли знакомое место, я спросила у папы: «А где мы сейчас?». Папа долгое время молчал, а потом сказал: «Мы уже дома». У меня в душе что-то оборвалось: около 8 домов было полностью уничтожено, купол церкви уже не такой как раньше, он был совсем чёрным; наша летняя танцевальная площадка была разрушена… Я увидела свой родной Дом культуры, в котором занималась 10 лет. Он был весь черный. По моим щекам катились слёзы. Самый волнующий момент — я подъезжаю к дому, где мои родные стены, всё такое незаменимое. Но меня встретили одни руины… Я не верила своим глазам!
Спустя неделю мой день рождения. Папа решил провести меня в ДК. Сложно передать состояние души, когда в танцевальном зале я увидела наши недогоревшие костюмы. Мне очень больно было осознавать, что этого больше не будет, не будет танцев, не будет шума и радостных встреч с друзьями перед репетицией, не будет праздничных концертов, не будет прошлой жизни…
В день приезда, я решила обойти весь поселок со своей младшей сестрой. Она всю дорогу молчала, но когда мы подошли к разбитому садику, Лера заплакала и сказала: «А где же я буду играть с детками? Дяди же всё разбомбили?». У меня внутри всё перевернулось. Казалось бы, что 3-летний ребенок может понимать?! Она понимает многое и переживает это по-своему.
После возвращения домой я многое переосмыслила, по-настоящему научилась ценить ВСЕ: нежные объятия мамы, веселый смех детей, играющих во дворе, улыбку соседки, яркое солнце, цветы в поле и жизнь. Я надеюсь и верю, что все мы обязательно вернемся к прошлой мирной жизни, восстановим свой сожженный поселок и будем жить еще ЛУЧШЕ!!!..
Вера
Мамина тень
Первую ночь за долгое время хорошо спала. Последние месяцы были наполнены рваными тяжелыми сновидениями: преследовали лабиринты темных улиц, грязные мрачные коридоры с хлюпающей под ногами водой (как в фильмах Тарковского), комнаты с плотно задернутыми шторами. А сегодня я впервые подошла к окну, одернула штору и передо мной открылся вид на залитый солнцем пляж с зелеными пальмами, синим небом, морем с легким бризом и белым-белым песком. Проснулась с уверенностью, что это не просто сон, а сигнал о переломе событий в лучшую сторону.
Вот уже почти месяц, как я ничего не знаю о маме. Мы здесь — а она в Красном Луче и нет никакой связи… Думаю о ней, просыпаясь и засыпая. Как прожила она эту ночь, этот день?
Утро солнечное, но холодное. Встречая новый день, как обычно думаю о маме. Уже почти полтора месяца мы ничего друг о друге не знаем. Лишь утреннее и вечернее правило служит нашей духовной связью. Но сегодня необычное чувство радостного волнения не покидает меня и на воскресной службе. Пока идет исповедь, пробираюсь к двери сделать глоток прохладного осеннего воздуха. Меня останавливает Любовь Петровна и ведет за собой к лавке у стены. Я подошла и обмерла… Там сидит мамина тень. Худющая, изможденная, но счастливая. Весь остаток службы, крепко обнявшись, прорыдали.
По дороге домой мама сбивчиво рассказывала, как зашла в поселок украинская армия. Выбрав удобные места, установили тяжелые орудия и обстреливали Красный Луч и Антрацит. В первую очередь разбомбили все заводы, шахты, все, что могло еще работать.