Заканчивается еще одна неделя, а воз — и ныне там. Надеюсь, что следующая неделя что-то определит и прояснит ситуацию, а пока осваиваю азы садоводства, подрезаю розы, и пытаюсь беречь нервную систему. Ощущение, что я в засаде… Тоскливо, хочется уже определенности. Для успокоения мамы сходила в миграционку: сказали, думайте, как вас оформить. Легко сказать, с мая думаю — никак не надумаю… Сегодня опять все сказали «мы за мир», а как стреляли, так и стреляют. Но решать, как жить дальше, пока не могу… На море уже прохладно, хожу через раз. Стараюсь нырять за уехавших изо всех сил, но море неспокойное, сердитое, как будто надоела я ему. Надеюсь, через неделю попробовать пробраться домой, а потом дам клич остальным возвращаться. Вынужденные каникулы пока продолжаются. Скоро все закончится в какую-то сторону, тогда и будем разгребать.
Наконец, новости с работы: аттестованным сотрудникам в понедельник-вторник явиться в Северодонецк в МВД, для дальнейшего прохождения службы. А кто не появился — никто не виноват. Странно, но после 18 лет службы, я себя среди них не вижу, оказывается, взаимно — меня тоже не видят.
Но все это будет после: дорога по сожженной Новосветловке, и моя разбитая квартира со сгоревшим, не поделенным при разводе холодильником, и рапорт на увольнение, написанный в траве на теплотрассе вместе с такими же сослуживцами при всех званиях и регалиях… А сейчас я стою на Пункте пропуска «Изварино», а впереди — флаг ЛНР и бодрые бородатые парни, проверяющие луганскую прописку в украинских паспортах.
Больше не хочу ничего решать, как будет — так будет. Возвращаюсь в «ЛуганДонию», как выразился бывший министр МВД Луценко, потому что для меня, как и для многих, более честно жить здесь, чем в нынешней «проевропейской» Украине, потому что нам выпал уникальный шанс в середине жизни начать все с начала, определившись, наконец, со своим статусом жителя «Новой страны». И как и для многих, для меня эта «дорога домой начинается с Пункта пропуска „Изварино…“».
Вместо послесловия
Татьяна
Еще раз убедилась, что история идет по спирали, в том числе и история моей жизни. В начале 90-х стала разваливаться страна (СССР). После периода относительного личного благополучия (я — молодой доцент, зам. декана, с хорошей зарплатой, позволяю себе ездить за границу, пусть и в соц. страны по молодежным путевкам) я оказалась ниже плинтуса. Папа кочует по больницам, мама лежачая (начались серьезные проблемы с ногами), я без денег и вечно голодная. Начала сдавать в комиссионку что могла, подрабатывала, где могла. Вроде бы, выгреблась. Перешла в другой вуз, финансово окреп ла. Снова стала позволять себе ездить за границу (уже подальше, в Турцию и Грецию), баловать себя разными вкусностями, ходить в достаточно дорогой салон на стрижку, на массаж, пить итальянские и испанские вина. И, на тебе, приехали!
Снова разваливается страна, снова лежачая (на этот раз абсолютно неподвижная) мама, снова нет денег. Только еще добавились новые факторы, как плюсы, так и минусы. Минусы: нет работы; весьма неопределенная политическая перспектива (вплоть до возобновления гражданской войны); возраст + двадцать лет; нет рядом старых друзей, которые могли бы помочь. Но зато есть и плюсы: у меня уже есть опыт выживания в подобной ситуации, поэтому я наделала продуктовых запасов; у меня достаточно одежды и обуви на несколько лет вперед; у меня в принципе есть пенсия, которую, возможно, будут платить; у меня есть уже взрослая племянница и новые друзья. Но, главное, у меня есть вера в то, что ситуация нормализуется! Какое-то иррациональное чувство, что все устаканится. Конечно, на французские вина и поездку в Испанию пока не надеюсь, Но верю, что у меня будет и работа, и нормальная жизнь. Нужно только верить, и все так и будет!!!
В мае, перед войной, я успела побывать на Кипре. Во время одно из экскурсий мы ездили на турецкую часть острова. Нам показали город Фамагусту. До оккупации это был известнейший курорт. После того, как север острова захватили турки, греки покинули город. Там никто не живет, дома стоят с выбитыми стеклами, кое-где разрушенные. Фамагуста стала мертвым городом… В августе, во время особенно сильных обстрелов Луганска, когда я выходила с Джемом гулять и шла по абсолютно пустынным Советской и Оборонной, я вспоминала это выражение — «мертвый город». Мне было страшно, что Луганск может превратиться в украинскую Фамагусту…