Долго прождавши обеда, пообедали мы часа в два с половиной. Архиепископ, между прочим, выложив из кармана письма, из коих одно оказалось мне от Преосвященного Николая из Сан–Франциско, удостоверительное, что это — не ложно Архиепископ Занте, что он служил в Сан–Франциско и прочее. После обеда я повел Высокопреосвященного Дионисия посмотреть наши школы. Но в Катихизаторской школе застали только одного ученика; в Семинарию, опасаясь того же, не повел; в Женскую школу пошли; там, хотя тоже, по случаю каникул, не все было в порядке, но нашли немало народу. Архиепископ благословил всех; были в иконописной, где ему предложена была, по его желанию, икона Спасителя; поднесены также вышивальные работы учениц, из которых он выбрал себе несколько. Тут же я предложил ему отслужить в нашем Соборе. Он пожелал отслужить литургию в Крещенье и обещал привезти свое облачение.
5/17 января 1894. Среда.
Пред всенощной был князь Сергей Михайлович Волконский (с посланником Михаилом Александровичем Хитрово), сын вице–министра Народного Просвещения, возвращающийся из Америки домой. Он говорил lectures на выставке в Чикаго, потом в разных университетах, по приглашению; собственно три лекции: «О женском образовании в России», «о религиозном Парламенте в Чикаго» и «впечатления его в Америке».
Лекции эти сделали его известным в Америке. Я настаивал, чтобы он лекцировал и здесь. — В течение разговора зазвонили ко всенощной — звал в Церковь, — «Нельзя», — говорит, — «нужно на бал (кажется) в Американское Посольство». Ну и Господь с тобой!
Во время всенощной прибыл Архиепископ Дионисий. Но на литию и на Евангелие не выходил.
После всенощной мы ему, у о. Сергия в комнате, предложили ужин. После он, между прочим, пропел тропарь Крещения, — как хорошо! Особенно не могу я забыть „καιπνευμα!“»
6/18 января 1894. Четверг.
Богоявление.
Утром Архиепископ Дионисий смотрел вместе со мною совершавшееся крещенье в соборной крещальне. Потом продиктовал свою проповедь мне и Мии, диакону; диктовал по–английски, Мии записал по–японски.
Литургию служил вполне внушительно и важно. Проповедь сказал после Евангелия. И что за красота была позитуры, жестов, движений голоса. Только греки могут так! Одно только лицо понимало его речь — гречанка, жена секретаря Французского Посольства Casenave. По окончании Мии перевел, то есть прочитал то, что записал до обедни. Все продолжалось более часа; так что кончено было в три четверти двенадцатого, и я отказался говорить свою приготовленную для запричастной проповедь, потому что было бы слишком долго. — Но прежде того Архиепископ пропел (перед каждением, по входе в алтарь) тропарь Крещения, и опять я чуть не разрыдался, слушая трогательное греческое пение.
На водосвятие мы вышли вместе. Молитву я читал по новому переводу, очень понятному.
Сослужение наше будет полезно Церкви в том отношении, что католики, вероятно, перестанут клеветать на нашу Церковь, будто она совсем не то что греческая; так что не иначе называют нас, как «[…]», — что греки–де не признают нас за христиан.
После литургии был чай — для Архиепископа и всех сослуживших и академистов вместе. Архиепископ Дионисий пропел, между прочим, еще несколько тропарей — из вчерашней вечерней службы. — После обеда христиане попросили Архиепископа сняться в группе. Снято было, с Архиепископом в центре, три группы: христиан семинаристов, Женской школы, потом еще Архиепископ в Соборе. Он обещался эти фотографии представить Греческой Королеве (Ольге Константиновне).
7/19 января 1894. Пятница.
Архиепископ Дионисий ночевал в Миссии. Утром Mr. Casenave приехал за ним и повез показать замечательные места в городе. После обеда я ездил с ним для того же: видели наш храм в Коодзимаци, где ныне священствует о. Павел Савабе; не застали его дома; маленькая Церковь Архиепископу очень понравилась. Осмотрели Синтуистский храм на Кудай–Заку, город с двенадцатиэтажной башни в Асакуса, храм Асакуса. Вечером Архиепископ отправился в Йокохаму, намеревался завтра уехать в Гонгонг.
Он обещался прислать сюда оливковое масло своего производства с Занте. Обещался прислать своего сочинения «Объяснение на литургию».
Я подарил ему золотой […], шила Анна, дочь о. Павла Сато.
Провожали Архиепископа Дионисия о. Павел Савабе, пришедший благодарить его за сегодняшний визит; о. Роман с детьми и матерью и прочие. Я послал Андрея — звонаря — свезти его облачения и проводить его до квартиры в Йокохаме.