Все школы в городе не учились, наши семинаристы еще давно просили денег на флаг; и сегодня с флагом «сингакко» стояли на пути Императора к дворцу; Катихизаторская школа и Певческая были там же. Христиане также с флагом «сейкёо синто» стояли на пути. Женская школа не выходила, ибо опасно от многолюдства; других женских школ, равно как и маленьких школ, не было; и при всем том, слышно, раненных от многолюдства не избежали. Начиная с двух часов стала слышна пушечная пальба, а потом треск ракет не прекращался до вечера, а с вечера треск и блеск фейерверка до одиннадцати часов, по крайней мере.
Неумолкающий крик «Банзай» провожал Императора от станции до Дворца; народ стоял сплошною массою вплоть по всей этой дороге.
19/31 мая 1895. Пятница.
День месячного расчета. Анна Кванно, по обычаю, явилась первою со счетами. Почти весь месяц она была в отсутствии — ездила к сыну в Оосака и на выставку в Кёото; вместо нее заведовали расходами по Женской школе Елисавета Котама и Евфимия Ито; месячный расход на разное разом упал с 46 и 47 ен, меньше чего в этом году не бывал, на 30 ен; на пищу вышло также меньше, чем прежде; явился знак, что старуха крадет; это я и прежде думал по многим признакам; ныне новое подтверждение. А что будешь делать? Поймать весьма трудно: статей расхода бесчисленное множество, и все такие мелочные, — поди догадайся, где прибавлено лишнее, а в лавке бы поверить, наверное, соврут в ее же пользу. Совсем бы отстранить ее от школы — тоже нельзя: так хорошо управляет школою, такой образцовый порядок ведет, так любит девочек и так матерински заботится о них — и они так любят ее, что такой образцовой начальницы поискать! Если бы идти на открытое, то я уже лучше согласился бы 25 ен в месяц давать ей жалованья вместо нынешних пяти ен, чем лишиться ее; но этого тоже нельзя, тогда нужно бы надбавить и другим, чего средства не позволяют. Так уж пусть идет как идет. Сказать бы ей: «Анна, не крадь», — куда! Заречется и заклянется, что невинна, — знаю я ее — больше двадцати лет правим мы с нею Женскою школой.
От Петра Мисима сначала утром получено было письмо, что христиане города Мито просят его для них (то есть письмо было от христиан, но махинация Мисима), потом и сам он явился и понес такую околесицу о Хацидзёосима, что уши вянули: «это–де Содом и Гоморра, разврат всеобщий, так что, когда он заехал туда на день — на два, то было в диво, что не развратничает; все лгуны воры и прочие». Видя, что он просто не хочет туда, я послал за Окуяма, чтобы они увиделись и поговорили здесь же, при мне. — Давид Фудзисава привел Окуяма, — и начали говорить: Мисима важно расспрашивал, Окуяма хитро отвечал. Наконец, на вопрос Мисима: «Где же жить там проповеднику?» Окуяма рассердился и возразил, что «отдавший себя проповеди не должен бы и задавать такие вопросы». — «Впрочем, жить есть, — отличнейшее помещение»; — постарался Окуяма тотчас же замять свое раздражение. Но я, видя, что добра из разговора не выйдет, пошел и спросил первого ученика ныне в Катихизаторской школе, Яманоуци, — «не отправится ли он проповедником на Хацидзёосима?» Тотчас же он изъявил желание, и я привел его в комнату и предложил Окуяма выбрать из двух: Мисима и Яманоуци. Окуяма тут расчувствовался и открыл себя: был–де двадцать лет в тюрьме и прочее, — одним словом, из помилованных преступников, но ныне хлопочет о благосостоянии жителей Хацидзёосима — о водопроводе и о катихизаторе, за тем–де и прибыл ныне с острова. Результат откровенности был тот, что и Мисима согласился, но я не хотел брать слова назад и предложил Окуяма больше столковаться с Мисима и Яманоуци, и по взаимному соглашению решать, кто поедет. Часа три толковал он — сначала с Мисима, потом с Яманоуци, потом пришел просить последнего, который тоже согласился вполне; он и обещан. В две недели, до отхода парохода на остров, Яманоуци закончит свои занятия по школе и приготовится к пути. Двух недель всего не будет доставать ему до окончании курса; тем не менее обещано ему девять ен тингин, как первому ученику. Обещаны книги, изданные Миссией, по одному экземпляру для чтения и сколько нужно для слушателей учения и для преподавания Закона Божия в Ягакко. Яманоуци должен пробыть там не менее трех лет, пока воспитаются здесь, в Катихизаторской школе выбранные им для сего. Устрой, Господь, все во благо!
Сегодня был въезд в Токио Императрицы, после отлучки в Хиросима. Наша Женская школа выходила встречать, и ей дано было по дороге отличное место, полиция поставила ее у самой линии следования процессии, так что девочки наши смогли сделать реверанс Императрице своей в самом виду у ней. Народу было почти также много, как вчера.