Моисей преинтересно рассказывал, как Алексей Яманака шестнадцать лет тому назад начинал здесь христианство. Напали на него однажды 7–8 синтуистов и отчаянно спорили с ним, но он разбил их наповал; в споре, между прочим, он написал слово Дзин–му (имя первого императора) через […] — дзин, а не […]), как оно всегда пишется; синтуисты отправились на него жаловаться в полицию; призвали Яманака туда; «Ошибся», — говорит; воображаю его невинно–скромную и в то же время под сим прикрытием невообразимо гордую фигуру при этом; видели, разумеется, и власти, что он играет ими, но придраться на этот раз не могли. Не тогда, однако, Моисей совсем бросил идолов, а когда Тит Комацу — симпу — сшибся с ним; «В лоск, — говорит, — положил на меня на всех пунктах; и я однажды, ранним утром вставши, взял своих идолов, отнес их на реку и пустил; приходит о. Тит, — глядь на божницу, — нет идолов, — „Где?“ — „Не говори!“ — Махнул я рукой; засмеялся о. Тит и обнял меня». Оказывается, при дальнейших рассказах, что он расположен был к христианству еще раньше знакомства с Алексеем Яманака рассказами Кимура, моего горбатого учителя тридцать лет тому назад в Хакодате, родом из Оодате и хорошего знакомого его; не о христианстве тогда Кимура говорил ему — тогда о сем предмете японцу и слушать было страшно, а о разных обстоятельствах, как, например, у меня было много японских книг, как я пришел однажды в негодование при каком–то нескромном разговоре и подобное. Неисповедимы судьбы Господни! И таким–то невидимыми тонкими нитями люди привлекаются на путь спасения! И сколько интересного и поучительного во всех этих подробностях начала каждой Церкви! Пришло мне на мысль сказать на Соборе всем, чтобы составили записи о начале христианства по Церквям и, оставив подлинник в Церкви, список с него прислали для хранения в Миссию. Теперь только, когда живы первые христиане и можно это сделать; со смертию их эти сведения будут потеряны. Недаром меня предупреждал о том же приснопамятный церковный историк Высокопреосвященный Макарий в Москве, когда я обедал с ним однажды в Чудовом монастыре (в обществе Ивана Сергеевича Аксакова, тогда же предложившего: «Нужно, чтобы Москва послала красный звон в Японию», на какие слова Преосвященный Амвросий, ныне Харьковский, молвил: «А что ж, сделаем подписку», и в результате нынешний красный звон в Токио восьми колоколов миссионерской соборной колокольни): «Пока не потеряны подробности, велите записывать и хранить их», — говорил он.
Простившись с братьями и сестрами бедной Церкви Оодате, мы отправились в девять часов утра в Носиро. 14 ри от Оодате, по хорошей дороге, и в пятом часу вечера были там. Весь день был такой холодный ветер, что пробирал дрожью до костей; снег виден кое–где почти на уровне дороги. Братия встретили — иные за городом, иные в церковном доме; но и здесь совсем еще малая Церковь. По метрике крещеных в Носиро 21, из них 6 ныне инде, 15 остальных и 1 крещеный в Хакодате — всего 16 — налицо здесь, в том числе взрослых мужчин 6, женщин 2, остальные дети; христианских домов 8, но только один — Стефана Миура — вполне христианский, другой — Петра Мураи — тоже, но вне города, в Хоонуки–мура, за 1 ри от него (там занимается производством катакури, в городе у него гостиница, в которой ныне и пишется сие). Новых слушателей человек 6, из них несколько завтра крестятся. Есть еще слушатели в селении Хияма. 3 ри от Носиро (100 домов); катихизатор Павел Ода там жил с месяц, и имеет 6 человек хорошо слушавших его.
В субботу и воскресенье к богослужению собирается человек 4–5 с детьми, значит, из рук вон плохо! Собраний религиозных больше никаких не производится. Определенных пожертвований на Церковь нет, а бывают случайные, по мере нужды; таковых в год бывает ен 15–20, на праздники, на пищу священнику, когда он приходит и прочее.
Народ в Носиро очень не расположен еще к принятию христианства, так же как в Эцинго и по всему северо–западному побережью; Монто–секта еще очень сильна здесь. На днях, например, прибыл сюда бонза из Кёото, чтобы собрать здесь 1800 ен на уплату долга; так прежде, чем он заявил о сборе, — уже 1300 ен было представлено ему — достаточное показание, как усердны здесь буддисты. Таковые и слушать не хотят о христианстве; нерасположение здесь к нему и трудность приобретения верующих ясно свидетельствуется и тем, что здесь нет ни одной инославной секты — ни католиков, ни протестантов; проповедники приходят и ни с чем возвращаются. Наши немногие христиане терпят немало преследования от своих родных. Даже власти не скрывают ненависть к христианству: один полицейский (Ятабе), имевший завтра принять крещение, на днях выслан из города по ненависти своего начальника к его религиозным убеждениям, — Но Господь помог нам начать хоть немножко водворение здесь христианства, — итак, нужно постараться о дальнейшем; после Собора тоже должен быть здесь катихизатор.