— Меня зовут Кастэла, настоятель. Благодарю за радушный приём. Обещаю соблюдать устав и не обременять вас сильно своим присутствием. Я надолго здесь не задержусь, через неделю погода улучшится, и я двинуть в путь.
Гостье было на вид лет восемнадцать. Красота её поразила меня. Женщины были редкими посетителями нашего пристанища. А если таковые посетители и были, то возраст их, как правило, превышал сорок лет. Молодых девушек я видел лишь несколько раз возле реки — это были жители ближайших сёл, ходившие в окружающий нас лес по грибы да по ягоды. Общаться мне с ними не приходилось. К Кастэле же я испытывал непонятное, незнакомое доселе чувство. Когда я о ней думал или её видел мой рассудок будто бы затуманивался. Я становился рассеянным и беззаботным. Каждый её взгляд в мою сторону заставлял моё сердце вспыхивать, разнося по всему телу бесконечное множество иголочек, создающий лёгкое онемение. "Неужели она меня замечает. Неужели я ей интересен", — роились мысли в моей голове. Ненавязчиво, но далеко не случайно, я стал пытаться чаще попадаться на её пути, находиться поближе и видеть её чаще.
Как и сказала Кастэла пребывание ее в монастыре заняло лишь неделю, но эта неделя оказалась незабываемой. Первые два дня мы не подходили друг к другу. Встречи наших глаз, казалось, совсем не смущали её, что не сказать про меня. Щеки мои моментально наполнялись румянцем, глаза непроизвольно опускались вниз.
— Ты меня преследуешь? — напугала меня Кастэла, неожиданно появившись за спиной.
— Н-н-нет, что ты, я просто шёл… Я просто шёл к настоятелю, — неумело соврал я.
— Тогда ты идёшь не туда, я видела его около хлева. Точно его искал?
— Да, конечно. Зачем мне придумывать.
— Ну как знаешь. А я думала, что мы с тобой подружимся. Показалось, что тебе это интересно. Напридумывала себе всякого.
— Мне? Да. Мне интересно. Да, я хочу.
— Какой смешной. А как же настоятель? Или дело не срочное?
— Да нет. Совсем не срочное. Ничего важного.
— Ну, раз так, пошли со мной.
Я слепо повиновался и пошёл следом, несмотря на то, что через полчаса должен был идти на занятия с отцом Григором. Кастэла повела меня к амбару с сеном, который находился в отдалении от основных построек. В голове рождались разные мысли как подобающие будущему монаху, так и ему не подобающие. Фантазия, воспаленная предстоящим уединением, рисовала различные картины. Но когда ворота амбра оказались закрыты все мои фантазии мигом рухнули, нанеся болезненный удар в область сердца. Я стоял неподвижно, смотрел на амбар и чувствовал, что на глазах вот-вот навернутся предательские слезы.
— Ты так и будешь стоять? Окно для погрузки сена открыто, а под ним стоит телега. Давай быстрее, пока нас не заметили.
Я вновь воспарил, оживился. Кастэла полезла первой. С грацией кошки она одним махом забралась на телегу и прыгнула в окно. Послышался шорох соломы, приминаемой при падении и тихий девичий смех. Оглянувшись по сторонам и удостоверившись, что никто меня не видит, я забрался на телегу и последовал примеру моей спутницы. Уверенности в моей грации не было никакой. Скорее всего мои движения были похожи на попытку коровы забраться на яблоню. К моему счастью удачную попытку. В амбаре было темно. Прыгать внутрь было страшно. Сена не было видно и мне не было понятно откуда взялась уверенность в безопасном приземлении у Кастэлы. Мне было проще — я шёл вторым, что уменьшало мой страх. Мягкая солома, чуть подпружинив, нежно приняла меня. "И почему я раньше никогда не делал этого", — тут же промелькнула мысль.
Оглядевшись, я не нашёл Кастэлу.
— Хватит отдыхать, забирайся сюда, — раздался голос сверху. — У правой стены стоит лестница. Поднимайся по ней и перепрыгивай ко мне на балку.
"Она, похоже, издевается", — подумал я — "мне этого никогда не сделать". Но разве мог я показать свою слабость? Подъем по лестнице, прыжок и…
И падение в кучу сена.
— А-ха-хах, какой же ты неуклюжий. Давай ещё раз.
Второй, третий и последующие пять раз увенчались тем же. После последнего падения моя мучительница спрыгнула вниз и, приземлившись как пушинка, легла рядом со мной.
— Было весело, — произнесла она, пробежав пальцами по моей груди как маленьким человечком. — Надо будет ещё раз повторить.
— Да, было весело, — сказал я смутившись.