Кукушкины часы - это мне столько жить осталось. Заключенные-персонал считали на пальцах, сбились и не могли заснуть с три дня. Кукушка не протрезвлялась, она спятила.
Грань между кликушеством и ясновидением столь же зыбка, как между безумием и гениальностью. Ясновидящая стала кликушествовать. Не "ку-ку", а "кхи-кхи". Кашляла, уже ржавела от непрерывной работы, милая Кхи-Кхи.
Один солдат не выдержал, вскинул обрез и убил кукушку. "Рекрут! Что ты наделал? Как мы узнаем, сколько нам жить осталось?" "А разве часы показывают срок жизни, а не время вообще?" "О милый друг, настоящие часы - они как та кукушка, они идут вспять от срока и пульсируют в наших венах. Правую руку к левой прижми запястьем и слушай, слушай внимательно..."
Гнутый - местный надзиратель, рассуждал: посходили с ума. Чем больше человек смотрит на часы, тем жизнь его ничтожнее. Как результаты матчей считают по голам, так результаты жизней можно посчитать по количеству раз, которые человек смотрел на часы. Куда-то спешил, торопился, блудил... Нет времени - и не надо. Вот дурни-то. Только жизнь себе и другим усложняют.
"Да нет! - маялся Гнутый у себя в камере. - В юности хочешь знать, зачем живешь, в старости - сколько. И как не хочется жить бессмысленно в молодости, так невозможно жить бессрочно на склоне лет. Бессрочность - вот истинная антитеза вечности. Не смерть, а бессрочность, - мрачно заключал, тяжело завершал день Гнутый. - И на кого только я спину гну?.."
И как будто засыпал Гнутый, так тепло, уютно. Бредил детством, юностью, флотом, где служил, семьей, где жил... а потом крупным планом прямо на него наваливались коридорные часы с кукушкой. "Сиськи, сиськи кручу!" - вопил директорский сын. Гнутый даже запустил в него камнем. Идущие часы - это символ бренности сущего. Стоящие часы - это время, перешедшее в вечность. Время давно перешло в вечность в одном из самых счастливых людей на свете, Гнутом. И поэтому ему были противны дешевые поминки заключенных по Последним Часам. И вообще ему хорошо жилось бы на свете, если бы не подагра да не грудная жаба. Ну да оставим Гнутого во сне.
Вот такая история произошла с часами в церкви Сан Посто Ди Фьеро райской обители людей живущих без времени. То есть по сути нашедших единственный практический способ жить вне времени. Кукушечку жаль.
--------------------------------------------------------------------------
----
Однажды мама сказала мальчику: сиди за пианино, играй два часа. Мальчик сел, и ему тошно стало невыносимо. Он подбежал к часам и перевел стрелки. Сразу стало на два часа больше. Пришла мама: молодец, два часа играл, умница.
Вот такие младенцы мы. Мы только торопим время, играем в него. Оно чудный способ градировать бытие и деградировать... И сидит в нас какой-то бес, двигает стрелки против часового хедан-сарава налево. Мы движемся вспять. И чем дальше в прошлое, тем ближе к цели. Ах, автокукушечка. Прокуковала заключенным каждому по 10 000 лет...
Пришла в тюрьму складная мадам де О. Персонаж романа Дюма-Франса-Мопассана. Скорей даже Мопассана: "Мне, конечно же, нужно видеть г-на де Ю. Де Лакрю, я вам говорю". "Его нет". "Но ведь он здесь". "Нет, я вам говорю, никакого здесь Ю." "Тогда, может быть, есть г-н От-а-до-я?" "От-а-до-я? Вы что, весь алфавит человеческих жизней хотите перечислить? Нет здесь никакого окаянного." "Тогда возьмите... Я принесла... тут... - и она смутилась, смялась, нервно вытащив сверток. - Дайте кому-нибудь." "Оставьте, хорошо. У кухарки три сына, и она бедна, я дам ей".
Мадам де О. исполнила свой долг. Она ушла к своей единице, с которой составляла законченную Деканаду диады 10, мадам де О Десять. Гнутый развернул пакет: кольцо с жемчугом, купюры и белье. Записочка: "Я оставляю тебя... Де О." И что-то вроде: "Память одна будет нам поводырем в вечности, я не виновата ни в чем..." - очень неопределенные записи. Гнутый распорядился оперативно: банкноты - себе в карманы, перстень - жене на палец, письмо - в урну и туда же белье.
Графу же де Ю он сказал на следующий день: "Приходила мадам Гран При, она привезла вам первый приз за ваши скачки к тюрьмам, но пришлось отдать обратно: администрация запрещает пользоваться посторонней косметикой. Она просила передать, что очень любит вас". "О, милая де О При, - думал благородный Антиной и наворачивал слезы на глазные яблоки. - Как она самоотверженна!" А в камере вторили ему: "Добрая милосердная женщина м-м Не Так Ли Жетюэм, не правда ль, я тебя люблю. М-м Живописный Романс... Неспетый", - и тоже вытирали слезы платком. Кухарку Гнутый выдумал, но имя её записали в книгу Вечных Узников, куда вносились лишь достойнейшие и члены императорских фамилий, гостившие в здешнем тауэре. "Она заслужила того, бедная кухарка", - мыслил Гнутый, пересчитывая купюры прямо в кармане, чтобы никто, не дай Бог, не увидел...
Все наоборот в нашем мире. Можно даже инспектора вывернуть наизнанку. Уверяю, совершенно ничего не изменится, кроме имени. Будет не Гнутый, а Перевернутый. Перевернутый наизнанку - это даже лучше для инспектора, чем Гнутый. Подумаешь, велико дело - спину гнуть. Но какова мадам де О!
Как может обойтись цивилизация без евреев? У Атлантидов были свои евреи, и у лемурийцев, и даже у Потом рожденных (так утверждает Штейнер).
Однажды N сидел в Камере Пусто Было - очень пусто было, легко, светло и тяжело. Пусто - это главное. И вдруг к нему вошли - погром, что ли? - с вилами. Вломился лысый тип: "Спасите меня!" "Я? Да что вы, я комарика не обижу, как же мне, помилуйте, в морду бить вашему врагу?" "Спрячьте меня", - и смылся из виду. За ним - погоня. "Не видели?" "Не видел". "Был?" "Не был".
Тут на счастье проходила уборщица Нюра. "Нюрочка, что произошло?" Уборщица вытерла руки о половую тряпку и об юбку и сказала: "Ой, страсти какие! Представляете, тот, что только что пробежал, - мусорщик, пристал к другому типу, первому, которого вы встретили, и говорит: "Я знаю, кто ты". "Ну кто я, кто я? Скажи мне, наконец, а то я не знаю", - тот говорит. Но первый схватил его за глотку и стал душить: "Ты в прошлом воплощении Иуда Ирод. Ты фарисей, книжник, ты Христа вешал. Ах ты, Вечный Жид!" "Я - коренной англосакс, я фундаментальный хомо-секс, человек сексуальный. Что тебе от меня надо? А ты, кстати, кто тогда?" "А я - Варрава, распятый вместе с Христом. Я - основатель Церкви Распятого Кающегося Вора". "Ну и катись себе..."
Но мусорщик (первый) начал душить прошлое воплощение гонителя Спасителя. "И что тебе от меня надо?" "Я пришел в мир покарать тебя. Стоило ради этого 50 лет работать мусорщиком", - это была уже совсем еврейская интонация. Они сцепились, потом сели разбирать воплощения. А кровь с Голгофы капала прямо на зарытый под горой череп Адама, а носил на голове этот череп Адама наш главный персонаж супер Н, человек Никто.
Потом, как заведено, стали целоваться, обниматься, мирить воплощения-превращения. Интересная жизнь.
Позвали кухарку: "Можешь быть Марией Магдалиной". Быдловатого позвали. Быдловатый посмотрел "оккультный дивертисмент", почесал живот и разогнал всех. А N стал бояться выходить на улицы: как бы кто-то из местных ясновидящих не прочел его книгу жизни, запечатанную во лбу, как утверждают раввины, а потом не захотел мстить за его прежние грехи.
- Мой N, ты застрял в одной точке, где твой динамизм?
- Поперхнулась Карма костью собачьей от моей жизни...
- Зачем ты здесь оказался?
- Зачем, за что? - еврейский вопрос... Еврейский вопрос в России. Зачем, за что?
Пробежимся по тюрьме. Глаз - прожектор шарит во тьме пространства, а больше - у себя дома, в черепе...
Группа операторов - Сергей Сердобольнов. Маша Убитая - помощник оператора по съемкам бессознательного. Алик Термяшкин, бумагомарашник, книжник, и Люба Спелая девка бывалая за окулярами собаку съевшая и от троих троих детей имевшая. Все вместе с Юрой назывались группой: театр Сары Мышкиной. "Шаромыжники", - за глаза мстили преуспевающим актеры-неудачники. "Шаромыжники". А одна актриса кино, Сволодчина, говорила им на публичном диспуте: "Нет у вас совести, Битов, все вы - театр бандитов".