- А??? Что... Ангел Божий? Отмучался, значится, убили... Охх... Как же там Оленка, одна, да без меня... Али не убили? Не убили, раз сапоги все еще жмут... Ну, слава, те Господи... О-о-о... А ты ж... кто тогда, мил человек? Али не человек? Почему такой белый? И в перьях?
Мдя... Вот так с ходу, и не в бровь, а в глаз. Черт, бандану потерял пока носился туда-сюда... Нужно срочно найти, а то моя прическа чересчур для данной местности авангардна. Да, я же еще не упоминал... Я тут все время в косыночке а-ля пират хожу, а то народ на перья постоянно пялится и просит одно на память.
- Я-то? Задрот. Тот, кто тебя от чудищ спас, и от ран избавил. Сам-то, кто?
- Степан я. Бадья. Десятник Новгородской стражи Бежецкой пятины. Иду, значится, в Сенной погост ополчение принимать, по поручению сотника Коловрата Луньевича... Ну, Колуна по-нашему...
- Задрот, тут только уха вчерашняя, - раздалось с кухни. - Будешь? Али хозяина дождемся, ключ от погреба токмо у него...
- Давай уху! - крикнул я.
- Еще кто выжил? - спросил Степан.
- Да. Работник здешний Прокоп. Ну и еще мой холоп Нафаня.
- Прокоп??? Где? Это же он паскуда! Он...
- Вот, ушица... Настоялась... - в кухонной двери показался силуэт с огромным горшком руках. - Холодная толь... О! Как так?! Почему живой?
- Хватай его! - взревел десятник и с положения сидя прыгнул на кухонного.
Тот, нужно признать, не растерялся. Швырнул горшок в летящего на него Степана и попытался рыбкой выпрыгнуть в окно.
Ну, тут уже я пришел в себя от резкого изменения ситуации. Кастанул «Ночь», и в трактире стало темным-темно.
«Буум!»
Это Прокоп мимо окна промазал. Я-то в темноте вижу отлично, а вот он нет. Впечатался лобешником в стену, и отключился.
- Аааа!!! Глаза! Мои глаза!!! Он меня ослепил сволочь! Мертвой водой, не иначе!!! Аааа!!!
- Степан, уймись. Сейчас снова светло будет, не ссы.
- Бааарииин!!! Я бегуууу, барииин!!!
В темноту огромным ядром влетела туша Нафани. Я еле успел увернуться. А Степан нет. И они кубарем покатились по захламленному полу, сопя, ругаясь и почему-то награждая друг друга могучими тумаками.
- Отставить! Брейк! - заорал я. - Хватит! Тут все свои! Не драться!!! Да расцепитесь вы...
Когда свет вернулся, под глазом у Нафани красовался огромный фиолетово-черный фингал. А Степан, в дополнение к предыдущей своей помятости, щеголял ярко-красным, раздувшимся до неимоверных размеров левым ухом. Два великана хмуро смотрели в пол, избегая встречаться взглядами. Вероятно, не до конца еще выяснили отношения и готовы продолжить междусобойчик.
От них обоих неимоверно несло рыбой, уха оказалась наваристой.
- Познакомитесь, - сказал я. - Нафаня, это Степан. Степан, это Нафаня. Поднимайте этого... Вон, к лавке привяжите, чтоб не сбежал. Сейчас мы ему испанскую инквизицию устраивать будем.
Совместный труд, он, как известно, объединяет.
Немного поспорив на счет того, чем, какой стороной, и в какой позе привязывать пленника к лавке, богатыри уложили Прокопа на живот. Стянули руки и щиколотки под скамьей поясами, снятыми с валяющихся рядышком покойников. Спросили, снимать ли с иуды штаны и рубаху.
- Зачем? - не понял я.
- Ну как, - Бадья искренне удивился. - Вещи хорошие, почти новые. Дык, если много крови будет - опачкаются.
- Не надо. Я хоть и инквиз, но не зверь же. Сейчас, чары «Дознание» привяжутся, и поспрашиваем.
- Чего куда привяжется?
...
Мдя.
Нет.
Так не пойдет.
Нужно сначала полностью описать что там со мной происходило в Лабиринте, а потом уже текущие события освещать. А то, мысль скачет, я и сам забываю, о чем писал, а о чем еще нет. Вот, например, «Дознание» мое...
Хотя, лучше по порядку. Там не так уж много осталось, да и постараюсь покороче. Без философии и пространных размышлений.
Но это на следующем пергаменте, тут место кончилось.
День девятый. Пергамент 4.
День девятый. Пергамент 4.
Крыс рассказал о нелегкой жизни настоящего джентльмена в далеких от приличного общества условиях. Тут, в этом Лабиринте, отбывал он срок за шулерство, причем, по его словам, несправедливый.
- С их стороны было совершенно не благородно тузы в колоде пересчитывать, - мотивировал крыс. - Настоящее свинство и дурной тон. Вообще, я привык почти. Меня сюда уже в восьмой раз ссылают. Вон, даже дорожный джентельменский набор приобрел: столовое серебро, канделябр и граммофон. Но до Секьюса Сенси Сотиса мне далеко... У него то тридцать вторая ходка. РекордсмЭн. А вообще тут неплохо, можно о жизни поразмышлять. Мне ведь всего пятнадцать суток дали, ерунда. Никто особо не докучает. Гули вот разве что. Но тут главное к ним близко не соваться, а то накинуться гурьбой, порвут да сожрут. Причем даже без соли. А то и заживо. Никакого чувства собственного достоинства у некоторых... Я, этих невоспитанных дикарей на дух не переношу...
- Так я как раз их извести и должен!
- Как так? - заинтересовался крысюк. - Ты один, голый вон совершенно, будто только что от мужа-рогоносца спасался, из всего оружия кости окаменевшие. Да и силы в тебе великой не чувствуется. Да ты же против любого из них будто Дьесик против Томомама!
- Слушай сюда...
И я рассказал хвостатому шулеру-джентльмену о хитром плане геноцида.
- Великолепно! - усы крыса задергались, он довольно потирал розовые ладошки. - Деяние достойное Усетса Сносси! Знаешь, еда, в порядке исключения, я, пожалуй, обойдусь сегодня без ужина. Зато потом, когда эти мерзкие гули вымрут - попирую всласть! Но... Знаешь... Вид твоего бесшерстного, совершенно голого тела оскорбляет мою нежную тонкую натуру. Пойдем. Знаю я тут одно местечко...
- Это здорово. Но давай для начала, кое о чем договоримся, - крыс удивленно приподнял бровь. - Да, а ты думал. Первое. Не называй меня пожалуйста «еда». Это, знаешь ли, задевает уже мои тонкие душевные струны.
- Ну... Ладно. Принято. Но это полумеры. Раз уж мы наши отношения достигают нового витка, предлагаю перейти на вы. И назвать друг другу имена, как это положено в среде джентльмЭнов.
- Хорошо, - довольно согласился я и пробурчал - Надо же. Дозрел.
- Дозрел? - у крыса оказался очень чуткий слух. - Странно, а в прошлый раз, вы сэр, говорили, будто вы Задрот.
- Да, Задрот. Задрот Дозрелович. Это отчество.
- А... Ясно. У вашего народа принят варварский обычай чтить первое имя отца. Я же вращаясь в высших кругах Сорестьюса отлично себя зарекомендовал под именем Ситтинис Тье. Сэр. Игрок, рантье и джентельмЭн. А есть ли у вас какое-либо почетное звание?
Хм... Я призадумался. Назваться уродом? Двояко. Да и не по рангу. Кроме того, мало ли какие у этого хвостатого шулера скилы прокачаны. Заподозрит ложь - кранты зарождающейся положительной репутации. Во!!! Придумал. Скажу правду!
- Само собой, господин Тье. И не одно! Я - Паладин Восьмидесятого Левела, Элита Заранских сил Вторжения, Почетный гражданин Конфедерации, Его Высочество Рангайской Империи, Вестник Истины Достигший Девятого Круга, Глава Гильдии «Седьмой Элемент», Сеньор Клана «Республика», и прочая и прочая... Перечислять все мои звания будет очень долго и не совсем к месту. А, ну и еще, бакалавр экономических наук.
Крыс явно офигел.
- Господин Задрот, я просто теряюсь... Но... Почему здесь?
- Каждый из нас должен пройти свой путь, - туманно ответил я.
- Как это верно, как правильно! Сказано в Книге Силасиса «И да не будь хвостом дрожащим»! Недаром говорил великий мудрый Сесровись... О, господин Задрот, сама судьба свела в этом гиблом месте двух таких благородных джентельмЭнов. И не устану я благодарить Всеблагого Сиессову, не давшему свершиться непоправимому. Немедленно, сию минуту - в путь!
Но сию минуту не получилось. Крыс еще с четверть часа собирал, вытирал и прятал свои пожитки. Беспрестанно болтая о благородстве и цитируя великих своего мира. Лишь изредка в обрушившемся на меня потоке слов можно было выловить крупицы полезной информации.