И так далее и все чуть не об одном – своих «уникальных» способностях в разрешении придворных коллизий и прочих великосветских интриг, просьб и желаний, в принципе, повторюсь, ничего общего не имеющих с настоящей работой главы правительства.
Характеристика Коковцева графом Витте, сделанная задолго до написания этих мемуаров, – безукоризненна и по краткости, и по точности. Деятельность Коковцева еще одно подтверждение, что революция и «необходимая» для нее ненависть народа готовятся существующим строем, его властью и ее окружением. Кстати, о тогда уже наступавшей революции – у Коковцева нет почти ни слова, за исключением его переживаний от «вдруг» случившейся катастрофы, когда он уже не был премьером.
Одна, можно сказать, в воспоминаниях Коковцева придворцовая и придумская истинно виттевская «граммофонная» говорильня. Однако в ней-то и заключена вся ее значимость, ибо трудно придумать что-либо, столь впечатляюще характеризующее исходную причину революции – пустую, беспутно-наглую и праздную жизнь двора, его окружения и тогдашней власти.
04.12
Сегодня Виталий пригласил на презентацию книги «Так это было». Состоялась она в кабинете Главного конструктора В. Авдонина. Собралось человек 20, среди которых, на удивление, оказалось много из работавших еще в наши с ним времена:
Вячеслав Юрьевич представил Виталия Максимовича, сказал о нем несколько теплых слов как о создателе отдела и первом Главном конструкторе, о его труде, и попросил более подробно рассказать о себе автора, что тот и сделал. После выступил Беренов, похвалил книгу и пожелал В. М. написать вторую к следующему 75-летию завода. Его кто-то поправил и выразил надежду увидеть ее в 2005 году, к не менее знаменательному, 80-летнему юбилею самого автора. Я, в свою очередь, отметил грандиозность тех больших дел, что уместились в этой относительно небольшой по объему книге, что все в ней представленное создано не на бумаге, не в чертежах и проектах, а воплощено в реальных объектах, сегодня работающих у нас и за рубежом. В порядке же замечания рассказал об одной, на мой взгляд, поучительной истории.
В начале 70-х годов Виталий Максимович пригласил меня в кабинет Химича подписать одну бумагу. Приходим, показывают письмо, в котором предлагается оснастить Липецкий меткомбинат нашими уралмашевскими МНЛС и отказаться от приобретения машины у Де-мага. Письмо адресовано на самый верх, в конце его подписи Химича, Корякина, Нисковских, Вараксина и моя. Я быстро соображать не умею, но чувствую: что-то в нем изложено не очень логично и, прежде всего, с точки зрения как раз наших интересов. Чтобы лучше сформулировать свое отношение, начинаю с вопросов. Состоится примерно такой разговор.
– Судя по духу этого письма, у вас нет никаких сомнений в наших установках, правильно я понимаю?
– Нет, конечно, никаких сомнений. Иначе бы не было этого письма.
– В чем же тогда состоит главный смысл возражений, почему такая нетерпимость к Демагу, ведь деньги-то Заказчика?
– Ну, не совсем так: деньги – государственные.
Тут как раз мне приходят в голову нужные мысли.
– Правильно, – говорю я, – но нам Заказчик фактически предлагает, причем за его счет, организовать изумительнейший натурный эксперимент. На одной площадке, в одном цехе, в реальных производственных условиях и при одном и том же обслуживающем персонале сравнить уровень и надежность нашей и немецкой техники. Что может быть доказательнее в споре с металлургами и ВНИИметмашем? Если у вас есть, как вы утверждаете, уверенность в наших машинах, надо, наоборот, всячески способствовать данному решению, а не сопротивляться ему… Я не могу подписать это письмо.
Здесь встревает Нисковских и неожиданно, поскольку такового возражения тогда, помню, точно не было, начинает распрояснять присутствующим об имевшихся у них все же определенных сомнениях по части успешного завершения подобного «сравнения». Более, то письмо, надо его сейчас понимать, чуть ли не таковыми меркантильными соображениями и было продиктовано.