Второй такой же. «Утром 1 сентября (1939 года), – пишет Суворов – не только правительство Польши, не только правительства западных стран не знали, что началась новая мировая война, но и сам Гитлер не знал об этом». Далее идет глубокомысленная посылка Суворова «Гитлер не знает, что он начинает вторую мировую войну, а вот товарищи в кремле это отлично знают!». И почему, думаете? А потому, что Сталин «молниеносно и совершенно необычно» прореагировал на сообщение некоего агентства Гавас… И заявил: «Это сообщение (с его, Сталина, якобы на Политбюро 19 августа приведенной мыслью о том, что «война должна продолжаться как можно дольше, чтобы истощить воюющие стороны»)… представляет вранье…». Вот ведь какое опять глубочайшее авторское открытие! Как будто когда-либо и кто-либо из потенциальных участников войны тайно не желал истощения других сторон, прежде чем вступить в нее самому? Или когда-либо и кто-либо другой в подобной ситуации аналогично и столь же нагло не опровергал разные неугодные ему сведения, ставшие достоянием общественности? Разве подобные «опровержения» не являются квинтэссенцией в работе любых дипломатических служб любых государств? И так на протяжении всей книги – один за другим следуют все остальные суворовские «открытия», без каких-либо исключений и все по одному и тому же образцу. Сначала надуманная посылка, а потом ее разбор на школярском уровне.
28.02
Прошедшую неделю возился с ремонтом. Подбила меня на него Ирина Зайкова. Год назад я при встрече с ней посетовал на отвратительное состояние нашей квартиры, что никак не могу собраться привести ее в божеское состояние по причине нежелания тратить на это свое «драгоценное время». Тем не менее, в ответ на ее предложение о содействии мне в этой проблеме и возможности привлечения к сему делу знакомых вполне приличных мастеров, выразил ей признательность за соучастие. После этого она, при случае, еще несколько раз обращалась ко мне с тем же, пока, не выдержала и, вытянув из меня принципиальное на то согласие начать сим заниматься в самое ближайшее время, сообщила мой телефон своим знакомым мастерам. Телефонный звонок от них раздался у меня чуть ли не через час после нашего разговора.
– Владимир Александрович, здравствуйте. Говорит Надежда, я узнала от Ирины, что вы желаете приступить к ремонту. У меня сейчас есть время, и я бы могла подойти к Вам посмотреть и договориться.
Я промямлил ей не очень определенное в части возможного начала этого ремонта, но пригласил подойти в любое удобное для нее время. Она пришла тут же. Мы договорились начать ремонт через неделю. Однако только-только она дошла до своего дома, я успел передумать, позвонил сам и предложил ей назавтра помочь приобрести необходимые материалы. Это было сделано, а на следующий день они с мужем Володей утром приступили к работе. Все оказалось значительно проще, чем я себе представлял. Полностью в соответствии с известной поговоркой: «Глаза боятся, а руки делают». В понедельник мы начали, а в пятницу наша большая комната и коридор приобрели вполне приличный вид.
Сегодня зашел Нисковских, посмотрел, понравилось. Я порекомендовал ему связаться с моими мастерами, что он тут же сделал, и на следующей неделе займется ремонтом сам. Одновременно выяснилось, что сия зараза коснулась и Сомова, который закончил ремонт своей квартиры почти одновременно со мной. Теснота мира и теснота идей. Надо ведь придумать, не сговариваясь, троим одновременно заняться одним и тем же.
18.03
«Дорогой Марк! Получил твое весьма пространное с кучей вопросов, сомнений, самобичеваний и прочих разных описаний письмо. Начну с первого.
Взгляды на нынешнюю политическую ситуацию у меня простые. Я по натуре оппозиционер, и после второго моего письма Путину голосовал против него, за Глазьева. За последнего потому, что он показался мне среди всей остальной команды наиболее логичным, последовательным и эрудированным. Однако это голосование «За», в отличие от голосования «Против», есть голосование, естественно, не осознанное, основанное только на моей впечатлительности от избирательной болтовни претендента, которого по делу я не знаю.
О моем «легком» отношении к вопросу о «святости и грехах».
Во времена, когда я был уже инженером проекта балочного стана и, считаю, досконально знал свое дело, один из старейших конструкторов-приводчиков Зубарев, тебе известный, в ответ на мое ему по работе исключительно вежливо-лояльное замечание-совет, неожиданно возмутился, обвинил меня в некомпетентности, безграмотности, зазнайстве и других грехах. Я промолчал. Не от великого ума, а от неспособности быстро ответить на хамство, по причине природной заторможенности (благодаря которой в подобных случаях часто оказывался в более выгодном, по отношению к другой стороне, положении). Это молчание и тут произвело на визави, судя по всему, должное впечатление. Почему? А потому, что года через два, когда его, уже пенсионера, я встретил случайно в лесу и заговорил с ним так, будто между нами ничего не произошло, он точно обрадовался: ответил мне тем же, и не только по жизни, но и по совместной работе. Вскоре узнаю, что умер. Невольно подумал. А не специально ли ждал он той встречи, дабы сбросить с себя тяжкий груз вины передо мной и умереть с чистой совестью. В свою очередь и я рад был, что не поссорился, не обиделся и не придал значения той глупой истории, вероятно и происшедшей-то по какому-нибудь случайному его плохому в тот момент настроению.