Но и после быстро был сделан только проект реконструкции участка ножниц, к разработке которого мы привлекли не отягощенных условностями молодых конструкторов. Именно ими, в условиях продолжающейся критики, и даже несколько под ее воздействием, удалось сочинить его весьма удачным. К сожалению, дальше началась «перестройка», дело снова застопорилось. На изготовление и подготовку к монтажу ушел очередной десяток лет.
Время безвозвратно. К моменту, когда поступил сигнал от чере-повчан о начале монтажа, из тех, кто стоял у истоков этого проекта, пускать ножницы пришлось одному Ю. Смирнову, бывшему заведующему отделом, где велась его разработка. Ушли из жизни или уволились из отдела не только почти все ответственные исполнители, но и главные критики проекта. Недавно скончался и сам Смирнов.
Однако жизнь не останавливается никакими ее сопровождающими коллизиями. Пуск ножниц и первые недели эксплуатации подтвердили полностью их генеральную концепцию. «Нарвались» мы через какое-то время после пуска, как всегда на мелочах, из-за нашей российской небрежности. На ножницах стали греться и задираться вкладыши скольжения их главного приводного вала. Первая причина состояла в своевольной, без согласования с Уралмашем, замене материала вкладышей на более дешевую и худшую по качеству бронзу нашим контрагентом по их изготовлению, как это не покажется смешным, тем самым Новокраматорским заводом. Вторая, долго скрываемая от нас и открывшаяся совершенно случайно, усугубившая резко последствия первой, заключалась в том, что при очередном вскрытии одного из вкладышей в нем был, естественно непреднамеренно, оставлен ремонтниками… некий посторонний предмет (не то зубило, не то гаечный ключ), которым один из вкладышей и сам вал были задраны уже окончательно. Произошло будто специально так, как в свое время на одном из техсоветов я заметил, что «если и возникнут неприятности, так будут они следствием совсем иных обстоятельств, а отнюдь не критикуемого оппонентами: «вздрогнем опять от каких-нибудь наших обычных мелких недоработок или всем известной халатности».
Ну, а как другие потенциальные заказчики? Они были обращены в нашу веру задолго до пуска. Первый кивок ими был сделан, когда они увидели проект в рабочих чертежах. Второй, более сильный, при показе им работающей модели ножниц. Третий, окончательный, после того, как мы пригласили их посмотреть ножницы в натуральную величину на площадке сборочного цеха.
Но заводам было уже не до ножниц: перестройка «двигалась» во всю свою мощь. Тем не менее, еще одни из ножниц, для Запсиба, в несколько видоизмененном варианте мы все-таки успели изготовить. Сейчас они, по тем же причинам, валяются там уже чуть ли не пятый год.
Представляете, сколько было наговорено и написано, сколько задано вопросов и приведено доказательств. А ведь так, может не в столь разве гротесковом виде, создавались нами чуть ли не все объекты и, прежде всего, как раз объекты особо новой техники. Первое рельсо-термическое отделение мы ухитрились построить (считая с момента начала подготовки документации) за четыре года, а его аналог, но по другой технологии, для меткомбината «Азовсталь» потребовал на то четверть века. Примерно столько же ушло времени на создание балочного стана. Начали его было строить в Липецке, причем по распоряжению, подписанному еще лично Сталиным в 1951 году, а пустили в эксплуатацию только в 1977 году и в Нижнем Тагиле.
06.04
Получил от Издателя книгу «Два полюса жизни». Читается много лучше против ее первого варианта, изданного два года назад. А произошло тогда следующее.
Будучи в гостях у Скобелева, я познакомился с одним его приятелем и на обратной дороге пригласил зайти ко мне. Он оказался интересным молодым мужиком, философом по образованию, и мы проговорили с ним чуть не всю ночь. Через месяц-два, по звонку от Скобелева, он напросился ко мне сам. Время было позднее, и мы снова просидели до утра. Зашел разговор даже о написании совместного труда, а потом – длинный спор о Марксе. В порядке разрешения последнего предложил ему более внимательно посмотреть, что у меня про Маркса написано. Приятель, в свою очередь, обещал представить свое мнение чуть не завтра и также в письменной форме, причем, судя по духу его высказываний, в разносном для меня виде. Дал ему пустую дискету и не успел оглянуться, как он сдул из моего компьютера не только Маркса, а и весь файл моего опуса..