Торговлю лучше всех освоил я, и потому предлагаю сценарий ее нынешней под привлекательным для будущих покупателей лозунгом: «Продаем все в полтора раза дешевле!».
– Почему в полтора? – задают вопрос.
– Потому, – отвечаю, – простаки вы этакие, что дешевле, а насколько – никто из местных даже и близко не представит. Следующая задача, – продолжаю, – продать обе лодки за одну и ту же цену. Например, учитывая их новизну и первоначальную общим чохом стоимость в 70 рублей, установить цену в 25 рублей за каждую. Вам следует придумать срочно наиболее яркие и доходчивые для покупателей преимущества малой в сравнении с большой, которые были бы ими признаны. Например, постарайтесь донести до покупателей ее исключительную ходкость, остойчивость или еще что. Помните, как вы с Ленькой втроем на большой сразу же перевернулись, а мы с Олегом на своей малой ни разу, и за весь поход. А что такое он в лодке – вы представляете: не перевернуться с ним можно было только благодаря ее названной увертливости. Об основном же своем козыре – ни слова.
Приглашать на торги местный народ нам было не надо. Уже через пять минут после установки на берегу палатки – сигнала, что мы остановились надолго, появились первые мальцы. А минут через 20 – и несколько мужиков, из тех, что мы встретили у магазина и что, по разговорам там о ящуре и карантине, могли уже сделать определенные выводы о наших дальнейших шагах и возможных для себя выгодах. Нам не пришлось даже и объявлять о торгах. Стоило только намекнуть им, что собираемся дальше отправиться пешим ходом, как немедля раздался вопрос:
– А лодки?
– А вам разве не надо? Можем продать.
На тут же последовавший вопрос: «За сколько?» – была названа цена в 25 рублей и обращено внимание, что цена без запроса, у нас так принято, цена исключительно реальная и абсолютно отвечает качеству товара. Дальше последовал, по памяти, следующий многоголосый разговор.
– Почему одинаковая цена? Ведь лодки-то разные.
– Разные, но вы посмотрите на малую, какие у нее обводы. Ее скорость намного больше. Мы трижды специально устраивали гонки на реке, менялись командами, и все равно малая обгоняла большую в полтора раза.
– Так она же меньше, вот и обгоняла.
– Не настолько меньше, чтобы быть в полтора раза быстрее. У нее просто выше все характеристики, да еще и материал. Сам хозяин ее, тесть вот нашего Соколовского, а значит без обмана, говорил нам, что она вся из еловых досок. А какова устойчивость на воде? Мы дважды брали друг друга «на абордаж» и оба раза, как ни смешно, у нас опрокидывалась большая. Конечно, если для сена, то, может, лучше и большая, но вот на рыбалку или куда подальше слетать, то явно лучше малая.
После «сена» определился первый покупатель на большую лодку, который заикнулся, правда, о цене и попросил снизить ее хотя бы до 20. На что последовал категорический отказ: цена справедливая и по нашим правилам изменению не подлежит. На малую тоже, судя по всяким сопутствующим разговору признакам, покупатель определился, но его продолжала смущать невозможность перевезти на ней столько же сена, сколько на большой. Потому я решил, в дополнение к названным еще ее преимуществам, лучших, чем на большой, уключин и весел (которые для сего были предусмотрительно заранее переставлены с последней) и более удобного на малой размещения скамеек, выдвинуть главный козырь о придаче нами к малой лодке всего походного имущества: настоящего плотничьего топора, пилы и рыбачьей сети. Вопрос был решен, и, дабы не было ика, предложено покупателям тащить деньги, а молодому Вараксину, бежать в магазин для обмыва лодок за счет, естественно, продавца, т. е. нас.
Мужики ушли за деньгами, а мы пригласили переправиться к нам местных баб, давно уже собравшихся на той стороне речушки и, похоже, также готовых чего-нибудь приобрести по объявленной в полтора раза более дешевой цене.
В отличие от первой, операция по сбыту продуктового набора (масла, муки, сахара и концентратов, которые мы успели купить в их же магазине до того, как услышали о карантине) была завершена мгновенно.
Тут вернулся Вараксин с покупателями и, как водится, с двумя-тремя их приятелями. Началось то, что по городским понятиям даже невозможно себе вообразить. Застолье со ста граммами вина на нос, когда опьянение проистекает только от места, костра и нескончаемых разговоров о жизни, а более всего, от взаимного уважения сторон и любви друг к другу. Мы, русские, в силу огромности нашего пространства, мало чтим родину, не знаем ее истории, не умеем, может и обоснованно, гордиться своей страной, но зато безмерно любим свое пребывание вот в таком тесном кругу, порой среди мало знакомых людей и по любому поводу, лишь бы только можно было за него «зацепиться». В этом Русь, в этом ее прелесть. В каждом из наших походов бывало несколько таких, чуть не случайных, встреч – и все, без исключения, они живы в памяти, до мельчайших подробностей.