В прошедшие пять лет вроде способен был делать и делал то же самое, но (к сожалению, более неприятное мне второе «но») с все уменьшающимися интересом, увлеченностью и с увеличивающимися леностью и прочими, не радующими определениями. В лес стал выбираться не так регулярно и на более краткое время и меньшее расстояние. Встречаться с друзьями реже из-за с каждым годом уменьшающегося их числа. С молодыми своими коллегами общаюсь пока с удовольствием, но если с застольем, то замечаю – все чаще не допиваю рюмку, а то и пропускаю вовсе. За руль автомобиля сажусь с сомнениями и самыми дурацкими для себя вопросами. На последних юбилейных вечерах еще танцевал, но уже подумывал, а не противно ли ей со мной, старым, с обрыдлой мордой, вставными зубами и седой, много больше нормы, головой. Любить? Хотел бы, как и прежде, но уже не могу и по причине не столько снижения собственной потенции, сколько уменьшения таковой даже у самых молодых моих знакомых женского пола.
А вот более удручающий момент. Стал катастрофически терять память на дискретную информацию, на фамилии, номера телефонов и т. п. Известная ироничная реплика в адрес пожилых людей о том, что все «жалуются на потерю памяти, но никто – на потерю ума», не лишена смысла. Во всяком случае, на собственном теперь опыте убедился, что память исчезает действительно много быстрее, чем бы хотелось. Остальные компоненты ума, по причине отсутствия надлежащего тренинга, тоже ухудшаются, но как-то менее заметно. А те из них, что относятся к критической составляющей, думаю, в силу их относительной «простоты» и более частого по жизни применения, вообще пребывают в явно привилегированном, у меня кажется, и вовсе в безупречном, состоянии. Некорректность, алогичность любого текста, устного и, тем более, писанного, я продолжаю схватывать так же быстро и точно, как и в лучшие свои плодотворные годы.
Приглядевшийся мне пять лет назад «испытательный стенд» в виде 650-миллиметрового парапета возле моей трамвайной остановки до сих пор преодолеваю спокойным подъемом на него одной, причем одинаково успешно как правой, так и левой, ногой. Продолжаю ограниченно пользоваться лифтом и, вообще, естественным образом давать организму возможность лишний раз «потрудиться». Не гнушаюсь, например, по возможности, пробежать хотя бы 50 – 100 метров или в хорошем темпе сбежать по лестнице со своего шестого этажа. Не очень регулярно, но занимаюсь гимнастикой, впрочем, регулярно ею не упражнялся и ранее. Ежедневно принимаю, в меру и по сезону, холодный душ.
При всем этом, как и прежде, чуть не со школьных лет, стараюсь не перегружать организм, как говорят, до боли в сердце. Для работы последнего создаю самые комфортные условия и обратный от него «предупреждающий» сигнал воспринимаю с большим на себя неудовольствием. В части так называемых «вредных» привычек руководствуюсь нормой естественного удовлетворения потребностей организма, не ограничиваю их здорово, но и не потворствую им слишком. Полагая, что тут, как и во многом другом, нет и не может быть односторонних подходов и однозначных оценок, ибо очень часто чисто физиологический негатив может не только компенсироваться, но и перекрываться категориями духовного порядка, значительным, например, повышением настроения человека. По тем же соображениям абсолютно не воспринимаю рекламные рекомендации на тему, что нам вредно и что полезно, что можно и что нельзя, именно в силу их, как правило, полнейшей тенденциозной ограниченности.
Думаю, именно потому – я еще вполне здоров и, представляется, более многих своих сверстников. Обязан этим я, безусловно, и своим
родителям, прежде всего отцу, которому старался подражать с самых малых лет. Как и отец, был неравнодушен к воде и солнцу, купался с ранней весны до поздней осени, на солнце, когда позволяла обстановка, пребывал раздетым целыми днями, и всю жизнь считал милыми врачебными глупостями разговоры о необходимости его строгого дозирования. Не любил лекарств и пользовался ими только в крайних, по моему разумению, случаях и с величайшей неохотой. Лечиться старался естественными способами: баня, горячий душ, малина и т. д. Никогда не принимал никаких таблеток в профилактических целях: успокоительных, от бессонницы. Последней иногда страдал, но не переживал. Не выспавшись в одну ночь, досыпал свою норму во вторую.