Об ошибках, допущенных далее в «Подробностях для любопытных», за подписью самого Дубровского, не говорю. Они написаны в том же «ключе», что упомянутый журнальный вариант статьи Нисковских, и дает основание предположить, что редактировал последний тот же Дубровский.
Выводы? – Полагаю, очевидны, и они согласованы мною с автором.
Рассматривая происшедшее как досадную ошибку, прошу Вас, в рамках добрых с Вами отношений, изыскать приемлемую для Редакции, и лично Дубровского, форму публичной информации читателей о допущенном по отношению к Нисковских редакционном своеволии c одновременной публикацией этой статьи в авторской ее редакции, и без каких-либо изменений и купюр».
10.01
Вчера напросился на прием к Эфендиеву и передал ему в порядке подготовки к февральской встрече свои предложения, написанные мной в годы развала завода. Обещал внимательно прочитать и дополнительно встретиться недели через две. Одновременно выразил ему признательность за его поздравление (и весьма приличное к нему «приложение») по случаю моего юбилея.
20.01
«Матус, приветствую тебя, и отвечаю на твое последнее по своим правилам: ничего не добавлять к ранее написанному, ничего в нем не менять
1. Я нигде и никогда не только не просил, но и не мог просить обсуждать статью Левашова. Написать пресловутый отзыв, на статью, в которой одни «глупости», ты придумал сам.
Статью я послал тебе в связи с «темой наших с тобой обсуждений», в которых спорным был только один вопрос – о «скоростной эйнштейновской предельности», по которой мы пришли к некоему вроде согласию (имею в виду твое письмо от 10.07.06 года). Предположим, ты не понял, недооценил, как обычно, своего визави и не проиграл, прежде чем броситься в критику, его уровень восприятия чего-либо, который может быть не хуже своего. Но почему не прореагировал на мое повторное упоминание, что «Все, что я хотел услышать от тебя – так это твою реакцию на критику Левашовым постулата о предельности скорости»?
И теперь вновь втягиваешь меня в «обсуждение (твоего) отзыва о статье». При этом параллельно еще задаешь мне полусмешной вопрос «А если ты действительно хотел знать моё мнение только по вопросу о предельной скорости, то зачем было присылать столь длинную статью, направленность которой явно имеет политический контекст, который ты называешь «шелухой»?». Да, послал. Для того, чтобы ты посмеялся или еще для чего, но только не для того, что придумал ты.
Реакция моя на все тобой написанное отнюдь не «болезненная», а «расстройственная» за твое вечное придумывание мне не свойственного по природе. Сколько-то за вынужденную необходимость оправдываться и мямлить тебе, что я так не думал, не считал.
2. Ответ аналогичен. Неправильная исходная посылка ведет к неправильным констатациям. Ну, как можно, даже в теоретическом плане, «подумать», что «в наших с тобой обсуждениях затрагивались вопросы не только физики, но и политики, которой пропитана вся статья». Где логика? И почему эти постоянные твои гадания, сомнения, присовокупление мне чего-то тобой придуманного и мне не свойственного? Опираться надо на факты! Рассматривать следствия применительно к данному спору, написанное, а не причины его написания. Их можно проигрывать для себя, но не навязывать тому, кто их знает наверняка.
3. Тут ты опять написал какую-то муть, ибо обошел снова мое примечание, что «мне потребовалось давать подробное объяснение насчет своей невиновности в «индифферентности», которое ты также оставил без ответа. А сейчас вот вспомнил – и, естественно, невпопад и опять вне исключительно вежливого по отношению к тебе объяснения причин такого «игнорирования» мною проблем «мироустройства».
Я работаю с тобой в системе диалога. Ты, как бы сам по себе, – в упоении собственного видения, и обязательно в расширительном варианте отображения.
4. Непонятно, поскольку о том же самом идет речь в пункте 3.
5. В начале этого пункта имеет место предельный случай сверх алогичного восприятия моей информации. Поскольку о «постулате (левашевской) предельной скорости» (которая, вопреки всему его остальному, мне очень понравилась) ты так мне ничего и не написал. А «излишне наговорился» совсем о другом, что к «нашей теме» не относилось.
А вот, что касается последних двух абзацев этого пункта, то они заслуживают дополнительного разъяснения, хотя, в принципе, прямо вытекают из того, что приведено у Левашова.